— Я собрался.
— Ты же не собираешься идти в бар в этом?
— Почему нет?
Ноэль оглядел себя. На нем была водолазка, светлые твидовые брюки, коричневые полуботинки и ветровка в рубчик.
— Потому что я не покажусь рядом с тобой, пока ты в таком виде. Вот почему. Мне там работать четыре дня в неделю, знаешь ли. Ну-ка, давай. Если ты серьезно настроен…
— Я серьезно настроен. Что не так с моей одеждой?
— Это мода выпускников-гомиков. С Ист-сайда. Хуже, это мода Ист-сайда пятилетней давности. Не пойдет. Совершенно не пойдет. — Вега поднялся с дивана, и Ноэль задумался, не под наркотиками ли он, так вяло он двигался. — Посмотрим твои шмотки.
Качая головой, Вега обшарил дюжину пар брюк в шкафу.
— Боже, у тебя что, нет ни одних джинсов?
Ноэль вытащил вешалку.
— Надень.
Ноэль быстро разделся и уже засовывал одну ногу в штанину, когда Вега остановил его со страдальческим выражением лица.
— Эй, приятель. Белье уже никто не носит. Снимай.
Слегка смутившись, Ноэль выполнил и это указание. Вега поднял сброшенные трусы.
— Господи! Я таких не видел со времен морской пехоты. Водолазку тоже снимай. И куртку. — Он принялся перебирать аккуратно сложенные в комоде рубашки Ноэля, потом обернулся. — Эти штаны — дерьмо.
— Что?
— Слишком мешковатые. Смотри! — Он упал на одно колено и принялся дергать за штанины в разных местах. — Слишком свободные. Они должны сидеть низко на бедрах, обтягивать задницу и ноги, а особенно — твои причиндалы. Дрянь! Снимай. Что-то ещё есть? Старье какое-нибудь.
Не дожидаясь ответа Ноэля, Вега продолжил обыск, бросая одежду прямо на пол, останавливаясь время от времени, чтобы рассмотреть какую-нибудь вещь повнимательнее, а потом швыряя её к остальным, и ни на секунду не прекращая говорить.
— Я думал, Рыбак обеспечит тебе гардероб. Не понимаю, какого черта я должен этим заниматься. Завтра тебе придется обзавестись полным комплектом. И слушай, вот твоя легенда. Тебе срочно нужна работа. Льготы по безработице закончились месяц назад в Сан-Франциско. Оттуда ты приехал. Был там когда-нибудь?
— Давно.
— Жаль. Ты работал в баре «К югу от щели». Запомни. И ещё в «Казармах». Это баня. Ты новенький в городе, понял? Сюда ты добрался на машине, которую кому-то надо было перегнать с Побережья. Тебе это обошлось в стоимость масла и бензина. Все понял?
— Думаю, да.
— Насчет остального — помалкивай. Наверняка проколешься. У тебя нет футболки?
— Есть, старая, — сказал Ноэль, вытаскивая футболку с огромной дырой от отбеливателя, которую месяц назад вернули в таком виде из прачечной. Он оставил её, чтобы пустить на тряпки. — Она не пойдет. Смотри!
— Идеально. Надевай. А как насчет этого? — Он вытащил пару джинсов, которые Ноэль даже не сразу узнал. — Ну-ка. Надевай.
— Это моей жены.
— Выглядят, как мужские. Надевай. У нас не вся ночь впереди.
— Они мне малы.
— Это я буду решать. У тебя кроссовки есть? — Ноэль показал на пару «адидасов». Вега сказал: — Наконец-то, у парня нашлась хоть одна вещь, которую можно носить. Аллилуйя! Их тоже надевай.
Моника купила свои джинсы в сэконд-хэнде. Карманы и отвороты обтрепались. Она надевала их, когда выбиралась с Ноэлем за город, в тот последний раз на озеро — тоже. Они казались узкими, слишком узкими, чтобы их можно было носить.
— Бесполезно, — сказал Ноэль. — Я не смогу застегнуть все пуговицы. — Он имел в виду металлические пуговицы ширинки.
— Оставь нижнюю расстегнутой. Выглядят нормально. Так, у тебя есть напильник или наждачка?
Когда Ноэль вернулся из ванной с пилочкой для ногтей, Вега был на кухне, открывая себе пиво.
— Сунь руку в карман. Поглубже, чтобы ты мог взять себя за член. Ты его направо или налево носишь? Думаю, направо, так, придержи его, теперь три.
— Так вот почему у тебя промежность выглядит такой потертой?
— Смеешься! Мой способ потребует слишком много времени. Давай. Три!
— Ну как? — спросил Ноэль.
— Сойдет. И прическа у тебя не такая. Слишком натуральная. — Потом: — Черт, тебе же и положено быть не местным. В следующий раз не ходи к своему обычному парикмахеру. Винни тобой займется. А знаешь, ветровка, может, и сгодится. Не думаю, что у тебя есть кожа? Так, посмотрим.
Он развернул Ноэля лицом к себе и окинул таким критическим взглядом, словно Ноэль был моделью, которой с минуты на минуту предстояло выйти на подиум представлять новую коллекцию. Ноэль мог оценить собственный вид в зеркале. Футболка облегала плотно; дыра тянулась от подмышки, обнажая один сосок, подол едва доставал до края низко сидящих джинсов. Джинсов Моники. Он никак не мог выкинуть эту мысль из головы: это последняя вещь, которую носила Моника.