– Да, я разговаривала по телефону. Ну и что из этого?
А потом он понял, что в ванной что-то не так. Зеркало. Оно блестело, никаких следов пара.
Либо она принимала холодный душ, либо пустила воду для отвода глаз. Чтобы заглушить звук своего голоса, когда разговаривала по телефону?
Да, точно.
– Может быть, вы скажете мне, кому звонили?
– Если вам действительно так надо это знать, я звонила в страховую компанию насчет своей машины, – сказала Мадди, сверкнув глазами. – А под душ я не встала до сих пор потому, что никак не могла придумать, как сделать это, не намочив плечо.
Ну что ж. Это было похоже на правду. Не каждый день ей приходилось принимать душ с простреленным плечом.
– Надо взять пакет, – сказала Гарднер с дивана, и Мадди посмотрела на них с Уинном.
– У вас есть мешки для мусора? – спросил Уинн. Когда Мадди кивнула, он встал. – Где они лежат?
– На кухне, под раковиной. – Мадди взглянула на Сэма. – Может быть, вы хотите еще о чем-то меня спросить?
– Так как я через минуту ухожу, – он увидел, как она обрадовалась этому известию, – нам надо обсудить, что вам можно делать, а что нельзя. Нас с Уинном несколько часов не будет, с вами останется Гарднер. Это значит, что вы…
Мадди нахмурила брови:
– Подождите. Что вы хотите этим сказать?
Уинн подошел и протянул Мадди белый полиэтиленовый пакет для мусора.
– Проделайте в нем дырки для руки и головы, вот и все, ваше плечо будет закрыто.
Мадди на мгновение отвлеклась от разговора с Сэмом, взяла пакет и с улыбкой поблагодарила Уинна. Когда тот отошел, она посмотрела на Сэма, и лицо ее снова помрачнело.
– Так что вы хотели сказать?
– Мы будем находиться с вами круглые сутки, пока не поймаем убийцу. Гарднер останется с вами еще на несколько часов, и было бы хорошо, чтобы вы никуда не выходили из квартиры. Я думаю, что все будет хорошо…
Она покачала головой:
– Подождите. Не говорите больше ничего. Ни за что. Я вам уже сказала, что не хочу находиться под наблюдением.
У Сэма раскалывалась от боли голова. Его терпение, которым он и так-то особо не отличался, вот-вот могло лопнуть.
– Вы не можете от этого отказаться.
– Еще как могу!
– Может быть, вы все-таки объясните мне, почему вы так к этому относитесь?
– Потому что у меня есть компания, которой я должна руководить. Мне надо встречаться с клиентами, заниматься рекламой и прочими делами. Думаю, вряд ли кто-то из потенциальных клиентов захочет иметь с нами дело, если узнает, что ФБР следит за каждым моим шагом.
Сэм смотрел на нее, не говоря ни слова. Ее глаза воинственно блестели, она упрямо выставила вперед подбородок.
– Послушайте, я не собираюсь спорить с вами. Дело обстоит так: либо вы сотрудничаете с нами, либо вы оказываетесь в предупредительном заключении. Вы не успеете и глазом моргнуть, как окажетесь в строго охраняемом месте. Тогда мы сможем гарантировать вашу безопасность.
Она молча смотрела на него испепеляющим взглядом, а потом…
– Прекрасно, – резко сказала она и захлопнула дверь у него перед носом. Секунду спустя он услышал, как она пробормотала «осел».
Он повернулся к Уинну и Гарднер.
– Да, ты действительно можешь убедить кого угодно, – сказал Уинн, подняв большой палец. Гарднер посмотрела на Уинна и рассмеялась.
Невероятно, думала Мадди несколько часов спустя.
Агент ФБР расположился на ее диване, как у себя дома, и она решительно ничего не может с этим поделать. На столике сбоку лежал кусок пиццы, оставшийся после ужина, он положил ноги в носках на журнальный стол, в руках держал пульт. Звуки, доносившиеся из телевизора, постоянно менялись – то мультфильм, то спортивный репортаж, то какая-то музыка, очевидно, он наугад переключал каналы.
Она лежала на животе посреди своей широкой кровати, и телевизор ей видно не было. Маккейб тоже находился вне поля ее зрения. Но когда она выходила из ванной вскоре после полуночи – сейчас был уже почти час, – он сидел, задрав ноги на стол, напротив телевизора.
Мадди перевернулась и легла на бок, свернувшись калачиком. Она двигалась очень осторожно, потому что плечо болело, как будто в него кто-то выстрелил, – о боже, в нее ведь действительно стреляли! – а болеутоляющая таблетка, которую она приняла часов в девять, казалось, совсем не подействовала.
Закрыв глаза, она поудобнее устроилась под гладкой простыней. В эту тропическую жару, да к тому же с плохо работавшим кондиционером, накрываться можно только чем-то совсем легким. Она пыталась заснуть, стараясь думать о хорошем, ей ведь все-таки повезло.
Она была жива. Она находилась в своей квартире. А еще – им удалось подписать контракт с «Бремер».
Это, конечно, прекрасно. Но, к сожалению, все может поменяться.
Она приказала себе остановиться и не думать о плохом, но у нее не получилось.
Во-первых, в эту самую секунду на ее диване сидел агент ФБР.
Во-вторых, она провела весь этот день взаперти в своей квартире с женщиной, которая выглядела как Барби-Рэмбо.
В-третьих, она не сделала ничего из домашних дел, которые обычно оставляла на субботу. Ее вещи были в химчистке, срок годности молока в холодильнике истек уже два дня назад, на полке лежали фильмы из проката, которые давно надо было сдать обратно.
В-четвертых, на ее машине нельзя ездить, пока в ней не заменят стекло, а сделать это обещали только в понедельник.
И в-пятых – это было самое страшное, – кто-то пытался убить ее.
Боб, с которым она разговаривала по телефону, когда Маккейб начал стучать в дверь, клялся и божился, что они не имеют к этому никакого отношения. Если бы ее действительно заказали – о чем Бобу ничего не было известно, – то контракт был бы аннулирован после их последнего разговора. Если в нее кто-то стрелял утром – о чем он опять же ничего не знал, – это было какой-то случайностью и не имело к ним никакого отношения.
Он заверил ее, что у них нет никаких причин убивать ее, пока она выполняет свое обещание и держится подальше от агентов ФБР.
Однако у Мадди все же оставались проблемы и сомнения, несмотря на все заверения Боба: во-первых, кто-то все же стрелял в нее, и, во-вторых, в тот момент, когда Боб предупреждал, чтобы она держалась подальше от федералов, один из них как раз стучался в дверь ее ванной комнаты.
И он все еще был здесь.
Если Боб и его дружки не узнают, что ее охраняют агенты ФБР и сдержат слово, с ней все будет в порядке. И пока Маккейбу и его компании ничего не известно о ее прошлом, можно не волноваться.
Она оказалась между двух огней. Эта мысль никак не давала ей покоя.
Промучившись без сна минут пятнадцать – Мадди не могла поворачиваться с боку на бок из-за своего плеча, – она встала с постели и, увидев через полуоткрытую дверь светящийся голубой экран телевизора, направилась в гостиную посмотреть, где там Маккейб.
Как она и предполагала, он по-прежнему сидел на диване. Когда он пришел около одиннадцати вечера, чтобы сменить Уинна, который в свою очередь сменил в четыре часа Барби-Рэмбо, то выглядел очень привлекательно. В синей водолазке и джинсах, чисто выбритый и причесанный, он был прямо-таки красавцем.
К своей большой досаде, она поняла, что ее действительно влечет к нему.
Правда, лучше к нему из-за этого она относиться не стала. Скорее, наоборот. Ей совсем не нужны были сейчас такого рода осложнения.
Ну так перестань смотреть на него, приказала она себе. Надо просто не обращать на него внимания, так легче будет перенести его присутствие в своей квартире.
Но когда она забралась снова в кровать, накрылась простыней и закрыла глаза, она не могла не думать о том, что он рядом, всего в каких-то шести метрах.
Она пыталась вспомнить о чем-то приятном, пыталась считать в уме слонов и все, что приходило ей в голову, и, наконец, отбросив все мысли о сне, просто лежала, невольно прислушиваясь к звуку телевизора. И в этот момент она вдруг поняла: если бы она сейчас была в своей квартире одна, она сжалась бы в комок и дрожала от ужаса.