Скрестив руки на груди и склонив голову набок, она спросила у Гарднер:
– А какие же женщины ему нравятся?
– Стройные. Хорошенькие. Брюнетки. Молодые – до тридцати. Приятные во всех отношениях, порядочные девушки. В общем, ты как раз подходишь.
– Что? – удивленно моргнула Мадди.
– Да, ты как раз относишься к тому типу женщин, которые ему нравятся. В этом я уверена на все сто. Когда мы летели из Нового Орлеана, он весь извелся, что этот серийный убийца доберется до тебя раньше, чем мы.
– Так он тебе действительно нравится? Я имею в виду Маккейба.
Мадди подошла к дивану, на котором расположилась Гарднер, и уселась рядом в зеленое, обитое бархатом кресло.
– Если бы он дал мне хоть капельку надежды, я бы обязательно отвезла его познакомиться с мамой. – Гарднер скептически усмехнулась. – Я бы завела от него детей… ну, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Так он не женат? – спросила осторожно Мадди.
– Он один-одинешенек. Так же, как я. Так же, как Уинн. – Гарднер состроила гримасу. – Да и кому мы нужны? За исключением Уинна. Кто-то наверняка захочет выйти за него замуж.
– Да, Уинн производит очень приятное впечатление, он, кажется, очень приличный человек.
– Такой он и есть на самом деле. Он – самый порядочный из мужчин, с которыми мне приходилось встречаться. Но согласись, он никак не похож на героя-любовника.
Мадди немного подумала.
– А знаешь, тебе, может быть, такой и нужен. Когда хочешь строить с человеком серьезные отношения, надо прежде всего убедиться, что он хороший и порядочный.
– Да, именно такой, как Уинн. – В голосе Гарднер особого убеждения не прозвучало. – Уинну я, кажется, нравлюсь. И я прекрасно понимаю, что если и связывать с кем-то свою жизнь, то с таким человеком, как Уинн. Но мне страшно не нравится, что он курит.
– Он же бросил, – тут же заступилась за него Мадди.
– А еще мне очень не нравится, что он совсем не следит за своим здоровьем.
– Поэтому ты и ругала его за пончики, – сразу вспомнила Мадди.
– Да, именно поэтому. Ты сама видела, как он их уминал. – Гарднер вздохнула. – Понимаешь, у него не одно, так другое. И так у всех мужчин. Ни один из них – ни один из тех, кого я в своей жизни встречала, – не был идеальным.
– Не то что мы, – заметила Мадди.
– Конечно, – с усмешкой ответила Гарднер.
Ближе к вечеру Мадди уже не знала, куда деваться от скуки. Просидев в своей квартире – которую она обычно любила – почти два дня безвылазно, она готова была на стенку лезть. После того как она закончила работать на ноутбуке, они с Синтией пообедали супом с крекерами, больше у Мадди все равно никакой еды не было. За обедом она узнала все оставшиеся детали о команде агентов. Мадди было особенно интересно, когда Синтия говорила о Маккейбе. По ее словам, у него были родители, несколько братьев и сестер и целая коллекция бывших подружек – Мадди представила всех этих стройных симпатичных брюнеток, выстроившихся в ряд чуть ли не на километр. Ему было тридцать пять лет, и он никогда не был женат.
В дверь позвонили. Синтия тут же вернулась в свой образ – Барби-Рэмбо. Она знаком приказала Мадди отойти, а сама подошла к двери и посмотрела в глазок. Это был Уинн. Гарднер впустила его. Когда Мадди увидела, что он несет пакеты с продуктами, она была готова броситься ему на шею.
Синтия ушла, и Мадди приготовила для Уинна и себя легкий ужин – спагетти и салат. Болтая с Уинном во время еды, Мадди решила, что Уинн так же увлечен Синтией, как та Маккейбом. После ужина Уинн помог ей помыть посуду, а потом отправился к телевизору. Мадди снова уселась за свой компьютер. Она работала над рекламой для сети кафе-мороженых – сделала несколько набросков, написала текст рекламных лозунгов.
Был уже одиннадцатый час. Маккейб придет в одиннадцать. Мадди приняла ванну, намазала свою рану и сменила пластырь, заметив при этом, что рана заживает довольно быстро. Надела ночную рубашку и халат и, быстро попрощавшись с Уинном, отправилась в спальню.
Она не собиралась выходить оттуда до утра. Видеться с Маккейбом необходимости не было.
«Ты запала на Маккейба?»
Ну что ж, даже если это и так, она не настолько глупа, чтобы позволить себе вступить с ним в какие-то отношения. Так у нее будет больше шансов выбраться целой и невредимой из этой игры, очень похожей на русскую рулетку.
И опять этот сон – она знала, что рано или поздно он все равно к ней вернется. Ей снилось, что она лежит поздней ночью в кровати – не в своей, а в другой кровати, в которой она спала много лет назад. В доме, который не был ее домом. Кровать узкая, она одна в темной комнате. В доме есть еще какие-то люди, которых она боится. Она слышит, как они разговаривают. Их голоса звучат все громче и громче, она чувствует, как бьется ее пульс. Подушечки пальцев онемели и покалывают – ее руки связаны за спиной. И тут дверь внезапно открывается. Тень падает на кровать, на ее тело. Ее охватывает такой ужас, что все внутри переворачивается, ей становится трудно дышать. И в этом глубоком сне, когда вся она покрывается холодным потом, она помнит, что надо дышать – вдох, выдох, вдох, выдох. Все это время она наблюдает за этой страшной тенью и молится, чтобы он не подошел ближе, не вошел в комнату. Сердце ее готово выпрыгнуть из груди, ее трясет. Боже, он увидит… Не дай мне умереть. Пожалуйста, не дай мне умереть. Потом тень дрожит и начинает двигаться – крик готов вырваться у нее из горла, но она сдерживает его – вдох, выдох, вдох, выдох…
Мадди проснулась. Какое-то время она лежала и смотрела в темноту, ее сердце бешено билось в груди, дыхание было прерывистым. Сон – конечно, это был сон. Неужели она никогда от него не избавится?
И тут до нее дошло. Темнота… В комнате было абсолютно темно. Во всей квартире было темно и тихо. Телевизор… он был выключен, из гостиной не доносилось ни звука.
Она услышала какой-то шорох, заметила какое-то движение. Она не могла дышать от страха и смотрела невидящим взором туда, откуда донесся до нее этот шорох.
На этот раз все было по-настоящему.
Кто-то был в ее комнате.
– Мадди.
Это был голос Маккейба, очень тихий, едва различимый. Она судорожно вздохнула и села. Сердце забилось ровнее, она немного расслабилась.
– Маккейб?
– Ш-ш-ш.
Он был рядом с ней, у ее кровати. Она теперь смогла различить его силуэт.
– Вставайте, – сказал он настойчиво. Его руки обхватили ее. Прежде чем она смогла как-то прореагировать, он приподнял ее с кровати.
– В чем дело? – шепотом спросила она, вставая на ноги.
– Кто-то лезет по пожарной лестнице. Идите в ванную и закройте дверь.
Он уже выводил ее из спальни. Она все еще не совсем проснулась, но послушно шла с ним, вся дрожа, хотя и чувствовала его горячую руку, обнимавшую ее. Когда они вошли в гостиную, там было чуть светлее, и Мадди увидела, что в другой руке Маккейб держит пистолет.
У нее екнуло сердце. Все происходившее стало вдруг по-настоящему реальным.
Они дошли до ванной, и он вошел с ней внутрь.
– Закройтесь, – сказал он тихо и вышел. – И никуда не выходите. Я скоро к вам вернусь.
Мадди закрыла дверь на защелку. А потом прислонилась к тонкой стене, стоя босиком на холодной плитке.
Кто-то лезет по моей пожарной лестнице.
При одной этой мысли внутри у нее все похолодело от страха. Она покачнулась и схватилась за ручку двери.
Я еще не проснулась до конца, поняла Мадди. Она с большим трудом заставила себя вспомнить о том, что девочки, которая так беспомощно дрожала на кровати, уже давно нет, она выросла, стала сильной.
Возьми себя в руки, приказала себе Мадди. Держась за выложенные плиткой стены, Мадди на ощупь добралась до раковины и шкафчика, который висел сверху. Открыв его, она поморщилась от едва слышного скрипа дверцы, пошарила по полкам и достала лак для волос.
Конечно, это не оружие, подумала она, вынимая гладкий металлический баллончик. Это не газ и не перечный раствор. Но если направить его прямо в лицо преступнику, это позволит ей выиграть какое-то время – может быть, его окажется достаточно, чтобы убежать.