Король возвышался над Феррусом, глядя вниз бездонными глазницами.
Последний шипящий вздох сорвался с губ ожившего монарха и вызвал нервный тик ужаса на лице примарха.
Ожидая, что выходец с того света поднимется, он сделал шаг назад.
Только после того, как вздох затянулся намного дольше, чем следовало, Феррус понял, что дышал не король, а кто-то еще, придавая трупу мнимое звучание.
Из тайного убежища под потускневшим троном мертвого короля выползал змей.
Голова была поднята, в то время как остальное тело извивалось внизу, поддерживая ее. Бока покрывало зеркальное серебро. Глаза — зеленовато-желтые круги разложения, рассеченные черными, тонкими как кинжалы зрачками. Ненависть выделилась в пьянящий мускус, который опьянял чувства примарха.
Он потянулся за Сокрушителем Наковален, но змей бросился на него быстрее ртути, и Феррус был вынужден схватить его челюсти, прежде чем они сомкнулись вокруг горла.
Горячая и зловонная слюна, с привкусом кислоты, брызнула в лицо примарху, и он зарычал. Сражаться с этим зверем было то же, что и цепляться за жидкость, но Феррус прижал его к земле и сомкнул руки вокруг шеи, прежде чем змей смог вырваться. Яростно извиваясь, тварь оторвала примарха от земли и впечатала в нее. Иглы боли пронзили его спину и плечо. Шея словно собиралась треснуть, когда жгучая рана вокруг шеи, которая не была раной, запылала подобно адскому пламени.
— Я — Горгон! — закричал он. — Я — примарх!
Его голова ударилась о что-то твердое, и темные искры вспыхнули на краю зрения. В глазах покраснело, но Феррус держался.
Он держался и давил.
Несмотря на ярые усилия змея, Феррус медленно сжимал свою хватку. Он задушит его, раздавит каждую частицу жизни в змее, пока тот не станет холодным и неподвижным. Затем он размажет его череп в багровую пасту.
— Вернулся из преисподней… — выпалил он. — Тебе следовало оставаться мертвым, Асирнот…
Ведь кем еще он мог быть, как не воплощением той самой ужасной твари?
Голова змея повернулась… повернулась так, что должна была сломать свою шею в железной хватке примарха. Губы, которые не должны были ими быть, разомкнулись. Человеческие и знакомые глаза, рассматривали его. Грива сползла по его спине, когда благородное и патрицианское лицо проявилось в прежде змеиных чертах.
— Я, — сказал он без намека на шипение, — я не… — голос были мелодичным и мягким, — Асирнот…
Феррус знал это, как и знал голос и лицо перед собой.
Это был идеальный убийца, сверхъестественно быстрый и нечеловечески сильный. Только другой примарх мог победить его.
Только другой примарх…
Он ослабил хватку, и вспышка трансформации смешала облики человека и твари. Ряд влажных от слюны клыков пронзили десны, существо глотало кровь, одновременно сильно меняясь. Теплые и братские глаза сузились в желтые порезы. Чешуйчатая плоть подобно заразе покрыла нижнюю часть шеи и скулы.
Подавив тошноту, Феррус усилил хватку. Глаза примарха и змея расширились с жуткой синхронностью, когда шея твари медленно смялась. Она боролась. Она хотела жить, воплотиться, но Феррус убьет ее. Он покончит с нею голыми руками.
— Ты — не он, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Последний мучительный скрежет, наполовину змеиный, наполовину человеческий, выскользнул изо рта змея и тот стал неподвижным и безжизненным.
Еще раз надавив, пока не почувствовал, что его суставы могут сломаться, Феррус отпустил чудовище и оно соскользнуло на землю.
Из глотки примарха вырвался долгий, судорожный выдох и он протер глаза, словно отгоняя дурной сон.
Тревога обратилась в гнев. Феррус вытащил Сокрушитель Наковален и сделал то, что обещал. Он продолжал бить целую минуту, пока боль в руках и плечах не заставила его остановиться. Когда он закончил, от твари мало что осталось — только красное пятно. Примарх тяжело дышал, а с бровей стекали бусинки пота. Он почувствовал на пылающей коже холод испарения, и это ощущение не покидало его до самого трона.
Разъяренный Феррус бросился к трупу короля, стянул его одной рукой с трона и ударом о землю разбил на кусочки костей.
— Твое правление закончилось, — сказал он ему, после чего отложил молот и схватил обеими руками подлокотники трона. Феррус вырвал трон с основания и обнаружил светящийся дверной проем. Отбросив в сторону сломанное кресло, он шагнул через портал и приготовился встретиться со своими мучителями.
То, что он увидел, не оправдало его ожиданий.
Перед ним вращалась сфера из планет и звезд, замкнутая в бесконечном пространстве, которое не имело ни измерения, ни предела, ни видимых границ. Эффект был ошеломляющий.
Взгляд примарха привлекла главная планета, расположенная среди четырех других в системе звезд и безжизненных лун. Мир был черным, и Феррусу это напомнило черные пески под ногами, который сопровождал его большую часть путешествия. Затем, словно гигантская небесная спичка или след метеора ударил по поверхности мира, воспламенив его. Огонь превратился в огромный пожар, накрывший все континенты и моря, окутав их подобно свету губительного солнца. Только когда преобразование завершилось, Феррус понял, что это было совсем не солнце, но пылающий красный глаз с черным зрачком.
Картина изменилась, и он увидел, как вокруг пылающего мира выросло медленно движущееся кольцо из черного железа, которое удерживало пламя на месте, пока к нему не присоединилось второе кольцо из кобальта. Хотя глаз яростно пылал, он не смог выскользнуть из объединенных металлических колец, направленных обуздать его. Солнце потускнело и наконец потухло, оставив мир черным и безмолвным.
Феррус потянулся, чтобы коснуться сферы, но серебряная рука прошла сквозь нее, разоблачив иллюзию, которая исчезла как дым в мгновение ока.
— Что это? — выпалил он. — Новые знаки, новые игры?
— Это не игра, — произнес низкий, немного мелодичный голос.
Феррус повернулся лицом к своему поработителю, сжимая в руках Сокрушитель Наковален.
— Это будущее. Твое будущее, — сказал эльдар. — Если захочешь, оно им станет.
Чужой был в одет в разноцветную мантию. Тайные знаки были вшиты в переливающуюся ткань, висели на тончайших цепочках и блестящих бриллиантовых нитях. Эльдар не носил шлема и маски, демонстрируя узкое лицо с высокими скулами и острый как нож подбородок. Странные татуировки покрывали его кожу и череп, с которого ниспадали длинные золотистые волосы. В миндалевидных глазах, которые рассматривали примарха, сверкали бездонная мудрость и непредсказуемый интеллект, а также страх.
— Ты на распутье, Феррус Манус. Твой нынешний путь ведет к смерти, а вот другой к выживанию и великим изменениям в галактике, — сказал эльдар. — Ты не понимаешь, насколько ты важен.
Он развел руки в жесте мира и товарищества.
Все, что видел Феррус — это ксеноса-обманщика.
— И ты ждешь, что я поверю тебе, тварь? — Он говорил прямо и невозмутимо. Не осталось ни следа от прежнего несдержанного гнева.
— Я предлагаю тебе надежду. Я предлагаю ее галактике, — попросил эльдар. — Ты можешь изменить все.
На лице Ферруса появилась улыбка, но она была пустой. Плечи эльдара поникли, когда он увидел это.
— Я знаю, что умру, — сказал примарх, — также как знаю свое место и долг. Не имеет значения, произойдет ли это на каком-то темном мире, который я никогда не видел, или на скалах самой Медузы. Я король-воин, чужак, но также кое-кто еще. Человек. И в отличие от вас, эльдаров, люди не покоряются судьбе. — Его глаза вспыхнули огнем. — Мы творим ее.
— Ты заблуждаешься…
— Нет, это ты совершил ужасную ошибку, заманив меня в эту ловушку, — сказал Феррус, взмахнув Сокрушителем Наковален. Засохшая кровь змея слетела с обуха, вызывав ощущение грядущих событий. — Еще большей ошибкой было показаться мне.
— Пожалуйста, я предлагаю жизнь… — сказал чужой.
— Ты предлагаешь клетку предсказанной судьбы, — прорычал Феррус. — Это твой последний отчаянный гамбит, — сказал он и атаковал.