О'Коннор Фрэнк
Примазался
Фрэнк О'Коннор
Примазался
Перевод М. Загота
Когда мама сказала, что какой-то Дэнис Корби придет "поиграть с нами"г мы с Сузи сразу должны были понять - ничего путного из этого не выйдет. С кем играть нам и так хватало, и все ребята были из хороших семей. Но уж такая наша мама: увлекающаяся, щедрая, готовая слушать любые небылицы. Может, это не так уж и плохо, но в порыве благотворительности она раздавала не только свои вещи, но и наши. Стоило только отвернуться, она уже тут как тут. Смотришь, то игрушка пропала, то старое пальто, а то и башмаки - она все отдавала нищим, которые частенько топтались у наших дверей. В общем, как говорила Сузи, никакой жизни не было.
Но мы были еще несмышленыши и клюнули на ее удочку: к вам придет хороший мальчик, которому скучно одному, поиграйте вместе на холме. Вот уж купились мы так купились! Короче говоря, в субботу утром, часов в одиннадцать, заявляется: примерно мой ровесник, только чуть покрупнее; круглое, как тарелка, лицо, и большие зеленые глаза таращит. Я как увидел его, сразу понял - не нашего круга. Я даже сначала принял его за посыльного.
- Чего тебе? - спросил я.
- Меня мать послала поиграть с вами, - ответил он, скривившись, и стало ясно - он тоже от этой выдумки не в восторге.
- Ты Корби, что ли? - удивился я.
- Чего-чего? - переспросил он, а потом отвечает: - Да.
Я даже сразу не разобрался - глухой он или дурачок, а может, то и другое.
- Мама! - крикнул я. - Смотри, кто пришел, - а сам думаю: она-то его хоть раньше видела или пригласила не глядя?
Нет, оказывается, видела, потому что сразу засияла и повела его в дом. Он снял кепку, вошел в гостиную и, услышав, как грохочут его подбитые гвоздями башмаки, пошел дальше на цыпочках.
Вот напасть какая - хоть плачь! Этот малый не знал ни одной игры, а когда мы вышли играть с Хорганами и Райтами, я даже растерялся - надо как-то объяснить появление этого "хвоста", вроде бедного родственника!
Когда мы сели обедать, он положил локти на стол и, словно не замечая тарелку, принялся глазеть на нас.
- Тебе не нравится обед, Дэпис? - спросила мама.
Нас она никогда об этом не спрашивала.
- Чего-чего? - вытаращился он на нее. Я уже заметил, что он говорит "чего-чего" просто так, чтобы выиграть время. - Почему, ничего.
- Тебе надо есть как следует, - заметил папа. - Ты же вон какой большой.
- А чем тебя обычно кормит мама? - спросила мама.
- Супом.
- Если хочешь, я налью тебе тарелку.
- Налейте.
- А что бы ты хотел на обед? Я тебе приготовлю.
- Желе.
Ни "пожалуйста", ни "спасибо". На его месте я, наверное, уже схлопотал бы от отца по затылку, а этому субчику, значит, сплошные поблажки говори, что хочешь, ешь, что нравится. Он только и поклевал немного картошки с подливкой.
После обеда мы пошли в детскую показать ему игрушки. Но он шарахнулся от них, как за столом - от вилки и ножа.
- У тебя что, своих игрушек нет? - спросил я.
- Нет.
- А где ты живешь? - спросила Сузи.
- В Постройках.
- Ну и как, хорошо там?
- Ничего. - Все у него было ничего.
Но я-то знал, что это за "Постройки", потому что каждый день проходил мимо них по дороге в школу. И было там совсем не "ничего". Там было плохо. Живет одна беднота, детишки босиком бегают, а женщины целый день сидят на крылечке и точат лясы.
- А брат или сестра у тебя есть? - допытывалась Сузи.
- Нет. Только я да мать... да еще тетушка Нелли, - добавил он, чуть помолчав.
- А кто это - тетушка Нелли?
- Моя тетя. Она живет в деревне. Иногда к нам приезжает.
- А где твой папа? - спросила Сузи.
- Чего-чего? - переспросил он, и снова я готов был поклясться - это он просто чтобы подумать над ответом.
На сей раз пауза затянулась. - Папа вроде бы умер.
- Как это "вроде бы"? - удивилась Сузи. - Ты что, не знаешь?
- Ну, мать сказала, что умер, - чуть поколебавшись, объяснил он.
- Раз мама говорит, значит, знает, - сказала Сузи. - Но, если папа умер, где же вы деньги-то берете?
- У тетушки Нелли.
- Теперь ясно, почему у тебя нет игрушек - папа ведь умер. - Сузи любила изображать из себя всезнайку. - Лучше, если первой умирает мама.
- Нет, не лучше, Сузи Мёрфи! - Меня ужаснула бессердечность, с какой она всегда говорила про нашу маму. - Бог покарает тебя за такие слова. Ты потому так говоришь, что всегда подлизываешься к папе!
- Ни к кому я не подлизываюсь, Майкл Мёрфи, - спокойно возразила она. А что я права, тебе любой скажет. Если умрет мама, папа сумеет нас прокормить и вырастить, а если умрет папа, мама останется ни с чем.
Обычно я вставал за маму горой, но сейчас не мог не признать последнее ее приобретение никуда не годилось.
- Ох, эта женщина меня когда-нибудь доведет, - жаловалась Сузи вечером, когда мы легли спать, - Приводит каких-то нищих, бродяг, сажает их обедать у нас на кухне, так что и поиграть никого не позовешь, а потом раздает нашу лучшую одежду. Какой-то ужас, ничего в доме оставить нельзя.
С тех пор Дэнис Корби являлся каждую субботу, шествовал через гостиную на цыпочках в своих подбитых гвоздями башмаках, садился за стол и начинал ковырять в тарелке. Единственным любимым блюдом, как он и сказал, у него было желе. Он оставался в доме до самого вечера и слушал, как мама читает нам книжки.
Слушать ему нравилось, но сам он читать не умел, даже комиксы, поэтому мама начала его учить и говорила, что он очень сообразительный. Не знаю, как это можно быть сообразительным, если в семь лет не умеешь читать. Меня мама никогда не называла сообразительным.
Зато в чем другом он соображал здорово, как мне и не снилось. Наверное, мальчик из бедной семьи, к тому же совсем чужой, может делать все, что не дозволено мне, например играть в большой комнате, а если возмутишься или отпустишь замечание - тебе же хуже. Мама снова затеяла свою любимую игру "налет на гардероб", и я должен был восторгаться по поводу того, что мое зимнее пальто Дэнису как раз впору, хотя на самом деле я оплакивал это пальто горючими слезами, потому что с ним хорошо смотрелся мой желтый галстук. Чем дальше, тем меньше я что-то понимал в этой таинственной истории.
Как-то вечером Сузи в который уже раз начала хвастаться, что родилась она не где-нибудь, а в Дублине.
С этим Дублином она носилась, как с писаной торбой, будто там родилась только она одна.
- Да надоело уже! - прервал я ее. - Все знают, что ты родилась в Дублине, и дальше что?
- А ты там не родился, не родился! - И она запрыгала, как коза. - И Дэнис не родился.
- А про Дэниса ты откуда знаешь? - возразил я. - Ты где родился, Дэнис?
- Чего-чего? - переспросил он и разинул рот. А потом ответил: - В Англии.
- Где-е? - Сузи даже в лице переменилась.
- В Англии.
- Откуда ты знаешь?
- Мама сказала.
Здорово утерли нос моей сестрице! Да, для нее это был настоящий удар какой-то недотепа из "Построек", оказывается, родился в таком месте, о каком она могла только мечтать. Самый смех был в том, что в свое время мама работала в Англии, но, как говорила Сузи, даже не удосужилась подумать о дочери. Вот бы уж она нахвасталась этой Англией...
- А когда твоя мама была в Англии? - накинулась она на Дэниса.
- Она не была в Англии.
- Ну как же ты мог там родиться, дурак ты ненормальный? - бушевала она.
- Там была тетушка Нелли, - угрюмо ответил он.
- Ты не мог родиться в Англии только оттого, что там была тетушка Нелли, - мстительно проговорила Сузи.
- Почему это не мог? - спросил он, начиная сердиться.
Этот вопрос загнал ее в тупик. Да и меня тоже. Мы оба считали, что мама купила нас у кормилицы, и, если разобраться, получалось, что нас вполне могла бы купить и тетя. Мы спорили об этом целый час. Сузи со своим всезнающим видом доказывала мне, что, если младенца купит тетушка, она ему будет уже не тетушкой, а мамой, но я совсем не был в этом уверен. Тогда она сказала, что спросит об этом маму. Я предупредил Сузи, что за такие вопросы ей не поздоровится, но она заявила: переживу.