На допросах отец Андроник показывал: «К советской власти я отношусь как к власти, посланной Богом. То, что было написано в Священном Писании, то сбылось. Было написано, что наступит время антихристово, когда Церковь будет поругана, то сбылось. Никакой антисоветской агитации я не вел и не веду. Группирования вокруг меня церковников нет. Больше добавить ничего не могу».
28 июня постановлением тройки при ПП ОГПУ Московской области отца Андроника осудили по статьям 58–10 и 58–11 УК РСФСР и отправили в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет.
Первое заключение. Сиблаг
Важную роль в существовании Советского государства играли места заключения, в особенности так называемые исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ). В начале существования Союза система мест лишения свободы рассматривалась правительством вполне традиционно: как структура для изоляции профессиональных уголовных преступников, как воспитательное учреждение для остальных нарушителей закона и как подсистема аппарата подавления политических противников. Новой была идеология воспитательного воздействия, основой которого провозглашался труд, а точнее — совмещение трудового обучения и производительного труда. Однако постепенно роль мест заключения в жизни страны изменилась. Этому способствовали многие факторы: и экономические проблемы государства, и массовые репрессии, порождавшие огромный поток заключенных, и гигантские производственные проекты, нуждавшиеся в больших массах дешевой и мобильной рабочей силы. В результате система мест лишения свободы приобрела по преимуществу экономическое значение: заключенных начинают рассматривать как стратегический источник рабочей силы, а ОГПУ (позднее НКВД), в ведении которого постепенно сосредоточиваются практически все места лишения свободы, — как основной производственный наркомат, способный реализовать важнейшие государственные производственные проекты.
В 1929 году выходит постановление СНК «Об использовании труда уголовно-заключенных», которое, в частности, предписывает создавать крупные ИТЛ в отдаленных малонаселенных районах, а также расширять действующие лагеря. На лагеря возлагалась производственная задача комплексной «эксплуатации природных богатств путем применения труда лишенных свободы». Эти лагеря также должны были стать центрами колонизации своих районов: предполагалось стимулировать закрепление на этих территориях освобождающихся заключенных. В этой связи в 1930–1940-х годах основным элементом в системе мест заключения становятся крупные лагеря, подобные Соловецкому ИТЛ, образованному еще в 1920-е. Численность заключенных в лагерях достигала ста — двухсот тысяч человек. Условия жизни в лагерях были чудовищные, смертность высокой — это мало заботило органы.
Во исполнение этого постановления в 1929 году был организован в числе прочих Сибирский ИТЛ с управлением в Новосибирске (район деятельности — юг Западно-Сибирского края], ставший одним из важнейших производственных объектов НКВД, преимущественно сельскохозяйственного назначения. В 1931 году в лагере содержались тридцать тысяч заключенных, которые занимались полеводством и животноводством, а также лесозаготовкой, угледобычей, дорожным строительством и другими работами.
Отец Андроник отбывал заключение в сибирском городе Мариинске, где находилось одно из отделений Сиблага. Отца Андроника назначили санитаром тюремной больницы. Он ухаживал за больными с искренним состраданием и любовью, сам мыл их. Все его любили, а сосланные узбеки даже звали мамой. Во время заключения переписывался с епископом Павлином, получал от него посылки.
Однажды в больницу привезли умершего епископа Иринарха (Синькова). Владыка был заключен в Сиблаг в 1932 году сроком на пять лет, содержался в разных его отделениях и умер 1 марта 1933 года — по жуткой формулировке органов: «от старческой изношенности». Отец Андроник рассказывал: «Привезли его на повозке, повозка короткая, голова висит… Он такой был худой, одни кости». Отец Андроник обмыл его и упросил врача, чтобы тот отдал для погребения епископа большой гроб, который несколько лет стоял в больнице. Отец Андроник застелил гроб белой простыней и похоронил владыку как архиерея: сделал из полотенца омофор, надел на него свою шапку и вложил в руки четки. Он написал об этом владыке Павлину, и впоследствии, в 1935 году, тот наградил его золотым наперсным крестом.