ПОЭТ
М.И.
Он там сейчас, где вечно тьма,
Под редкой травкою осенней.
Но все еще идут тома
Его Собранья сочинений.
И, краешком задев зенит,
Непредсказуемо крылата,
В пространстве песенка звучит,
Им сочиненная когда-то.
«Таинственна и стройна…»
Таинственна и стройна,
Пройдя решето отбора,
Задумчивая сосна
Стоит в стороне от бора.
Кора у нее в смоле,
Вся рыжая в отдаленье.
И сока в ее стволе
Повышенное давленье.
ЛИПА ВЕКОВАЯ
Эта липа — вековая.
Буря, в ярости своей
Елки с корнем вырывая,
Повредить не в силах ей.
Сколько долгий возраст длится
В дар отеческим местам?
Может быть, уже сто тридцать?
Может, близится к двумстам?
И представить даже тошно,
Что тех лет летящий дым
Распознать ты сможешь точно
Лишь по кольцам годовым.
р. ЛИКОВА
Речка-сказка
Ликова.
Только ряска
Да трава.
Старый купол
За бугром.
Да проухал
«Илов» гром.
Зато быта
Полоса
Позабыта
В полчаса.
В росах травка
Вечерком.
Летит кряква
За чирком.
д. ИЗВАРИНО
Несколько первых огней—
Это деревня Изварино.
Бывшая церковь. Над ней
Облако четко изваяно.
Помнишь — дороги нарез,
Поле, что сумраком залито?
И достает до небес
Леса зеленое зарево.
СОН
С Твардовским встречусь и с Бернесом,
Когда настанет мой черед.
Но глянут с малым интересом,
Все это зная наперед.
Скажу: ведь я из дальней дали,
Где свет ваш сильный не погас.
Спрошу: скажите, вы видали
Воспоминания о вас?
На миг ресницы дрогнут, словно
Иная жизнь коснулась их.
Слыхали, скажут. Безусловно.
Но только это для других.
Для любознательных в науках,
Что утром вышли из дверей.
Для наших правнуков и внуков…
А более для дочерей.
ПРОЩАНИЕ
Что поделать! — хвори, старость,
И — обрублены крыла…
Весть об этом, разрастаясь,
Многих вместе собрала.
Из своей давнишней были
Он явился хмурым днем.
Все давно его забыли.
Смерть напомнила о нем.
ПОЭТЕССА
Памяти М. П.
Как она негаданно поблекла,
Как попала бедная она
Под увеличительные стекла,
Где морщина каждая видна.
За рекой померкнувшее поле,
И не шелестят уже крыла.
Тихая старушечка, не боле,
Здесь жила и так же умерла.
Но заметил кто-то, что при этом
На крутой спирали мировой
Вдруг — судьбой, стихами и портретом —
Почему-то стала молодой.
«Жалко будет покидать…»
Жалко будет покидать
Эти дали, эти лица,
Всю земную благодать,
Что пока так щедро длится,
Жалко будет покидать.
Перетянет жесткий жгут
Нашей памяти отводы.
Но — ты слышал? — листья жгут.
Песня тянется сквозь годы,
И от жизни счастья ждут.
ГАЗЕТА
Мы живем стремительно, как все,
И, себе же не давая спуска,
На скупой газетной полосе
Видим спорт и новости искусства.
Сообщенья из-за рубежа,
Ранний сев у южного порога,
Фельетон, таблицу тиража,
Черную оградку некролога.
ПАМЯТИ Р. МАРГИАНИ
Умер милый Реваз Маргиани,
И возникли былые года
В том московском ночном океане,
И Арагви впадает куда.
Был стихами наш круг узаконен,
И весь вечер взрывался наш пыл.
Нонешвили и Миша Луконин,
Пал Григорьич, он тоже там был.
А Кайсын? То в позднейшей беседе
Оба мне объясняли потом,
Что вы близкие очень соседи,
Разделенные только хребтом.
Ах, Резо, как тебя называли,
Мы и позже видались не раз.
Не забыть на любом перевале
Твоих добрых, чуть выпуклых глаз.
Над горами, внезапно тревожа,
Одинокая встанет звезда.
Это так на тебя не похоже —
Просто взять и уйти навсегда.
«Где-то в море глухой огонек…»
Где-то в море глухой огонек,
Словно в поле,
Лишь стемнело, вниманье привлек
Поневоле.
Здесь поблизости нет маяка.
Тьма морская.
Он ее оживляет слегка,
Чуть мигая.
Это шхуна, что в дрейфе лежит,
А на баке
Огонечек сигнальный дрожит
В полном мраке.
Но избавиться я не могу
От обмана,
Будто он на другом берегу
Океана.
«А пока вы смеялись счастливо…»
А пока вы смеялись счастливо,
Загорали, ныряли на дно,
Неожиданно возле залива
Пали сумерки, стало темно.
После длительной солнечной ласки
Так внезапен был мрака накат,
Что свои полотенца и ласты
Собирали уже наугад.