На последнем рубеже
Находились у столицы.
Невысоки, бледнолицы,—
Стали до неба уже.
И стоят как под огнем
Перед вечною кончиной,
С каждой новой годовщиной
Вырастая. С каждым днем!
Промелькнувшая война
Около Волоколамска…
Мальчик — джинсы, водолазка —
У вагонного окна.
БЕССОННИЦА
Многих жесточе
Эта пора —
Три часа ночи
Или утра?
Тьма за стеною
И у окна
Вспышкой одною
Озарена.
Молодость, дай же
Вспомнить. Итак?..
Дальше и дальше
Отзвук атак.
И все короче
Наше «ура»…
Три часа ночи,
А не утра.
«Нас до сих пор именуют запасом…»
Нас до сих пор именуют запасом.
Гвардия эта не так и стара.
Вон как она с ветеранским заказом
Бодро под праздник проходит с утра.
Были усилия их непрестанны.
Их привилегии стали видны.
…Эти полковники, и капитаны,
И рядовые великой войны.
БОЛЬ
В страшные часы твои ночные
Боль — порой сама анестезия,
И, тебя сшибая под откос,
Боль — порой сама уже наркоз.
Потерял сознание от боли,
А когда очнулся поневоле,
Ты другой уже, да тот же ты,
Помня эту боль до тошноты.
«Все выгорело в памяти дотла...»
Все выгорело в памяти дотла,
До мертвенного угольного хруста.
Куда бы мысль, плутая, ни дошла,
Везде темно, безжизненно и пусто.
Сожженного строения костяк —
Единственное, что осталось в поле.
Казалось бы, действительно пустяк,
Но вздрагивает память поневоле.
ФРОНТОВАЯ КИНОХРОНИКА
Черно-белая война,
Накатившаяся снова.
Подтверждает нам она:
Ничего в ней нет цветного.
У действительной войны
Только гибель наготове.
Краски все приглушены —
Даже неба, даже крови.
«Прибалтийского пляжа…»
Прибалтийского пляжа
Уплотненный песок.
И стучит, будоража.
Море в самый висок.
Рядовые солдаты
Той, давнишней, войны
Наблюдают накаты
И откаты волны.
Курят возле залива
С чуть приметной ленцой
Или смотрят брезгливо
На бегущих трусцой.
САЛЮТ
Москва готовилась к салюту.
А мы, не хуже старых бар,
В гостиничный попали бар
На иностранную валюту.
Валюты, ясно, никакой
На счете или под рукой
Не оказалось, кроме кровной.
Но мы вошли походкой ровной.
А там — приятный полумрак.
А там — бутылок! Страшно глазу!
Нам объяснили, что и как.
Мы, правда, поняли не сразу.
Не проявили свой напор
И не высказывали мнений,
Хотя и был при нас набор
Всех орденов и всех ранений.
И мы покинули столы,
Не так уж сильно и задеты…
Тут и ударили стволы,
Тут и посыпались ракеты.
ДРУГУ-СТИХОТВОРЦУ
Мы теперь уж встречаемся мало.
Хоть и мечены общей судьбой.
Но стихи на страницах журнала
Все же видятся между собой.
И еще не сошедшие с крута.
Наподобие старых солдат.
Тут они обнимают друг друга
И придирчиво эдак глядят.
ПАМЯТИ С.С. СМИРНОВА
Сергей Сергеевич Смирнов,—
По правде, сделал он немало.
Он не искал особых слов,
Но вся страна ему внимала.
Он не оставил звонких книг —
Была его не в этом сила,—
Но наступил особый миг,
И Время им заговорило,
Чтоб сообщить через него
О тех безвестных людях долга…
Его забудут самого —
Они останутся надолго.
ПРИРОДА
Природа — санитар. Кого не схоронили,
Она потом сама присыпала песком.
Лежат у переправ, в речном холодном иле
Или под вставшим здесь березовым леском!
Количество стволов, средь боя раскаленных
По формуле ее равно числу стволов,
Несущих над собой прохладу крон зеленых:
Которые сильней и слез твоих, и слов.
ТРИПТИХ
1. ДО ВОЙНЫ
Вы палкой в снег потыкали,
А там, внизу, ручей.
Весенние каникулы.
Над школой шум грачей.
По льду конечком чертите,
Но слаб и мягок лед.
Огнем четвертой четверти
В момент его сожжет.
Весенние каникулы.
Крушение основ:
Распухшие фолликулы,
Ангина и озноб.
2. В ВОЙНУ
В гимнастерках эти дети,
Холодны и голодны,
Находились на диете
У грохочущей войны.
Их мальчишеские лица,
Их мужские костяки!
Пулемет, как говорится,
Взять на плечи — пустяки.
Эти юные солдаты,
Эта грозная пора.
Эти давние утраты,
Это дальнее «ура!..».
3. ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Солдат-мальчишка одноногий
На деревянных костылях,
Взлелеянный в госпиталях,
Плывет как парус одинокий.
А небо — синего синей.
Уже идут занятья в школе.
Видна и в городе, и в поле
Его широкая шинель.