ВЕЧЕРНЯЯ БАЛЛАДА
Сын уселся, листает « Мурзилку»,
А сама, пока пыл не погас,
Загрузила в момент морозилку,
Тут же сунула чайник на газ.
Погремела коробкой пельменей
И кастрюльку для них — на плиту.
В это время сквозь сумрак осенний
Человек сообщил: не приду.
Ну и ладно. На улице морось.
Люди плавно отходят ко сну.
«Перед ужином быстро помоюсь.
Тело бренное ополосну».
Пять минут постояла под душем,
Обновленною вышла опять.
— Поедим, тихо лампы потушим
И немедленно, сыночка, спать…
«Женщина проплакала всю ночь…»
Женщина проплакала всю ночь,
О своем, ушедшем без возврата.
Ей никто не мог уже помочь,
То была особая утрата.
Об ошибках, сделанных давно,
Снова убивалась, предположим.
Но, уставясь в черное окно,
Плакала она и о хорошем.
Плакала о жизни прожитой.
Что была еще на половине
Но уже за новою чертой,
В грозной, нависающей лавине,
А когда в окне качнулась мгла
И неясный лучик тронул стены,—
С удовлетворением легла
И заснула, словно после смены.
«Изменила — простил…»
Изменила — простил.
Основание: дети.
Но лишь стал ей постыл
Еще больше на свете.
Вроде все ничего,
Да не то, что сначала,
И на ласки его
Кое-как отвечала.
Изменила опять,
Хоть и месяц не прожит…
А детей отобрать —
Даже суд не поможет.
КАЧЕСТВО
Был он вроде ничего,
Добрым, ласковым.
Стерла запросто его,
Будто ластиком.
Не осталось ни следа
В чистой памяти.
Может, вы, придя сюда,
Так же канете.
Он ушел в небытие
И не значится.
Вот какое у нее
Было качество.
НЕПОСТОЯНСТВО
Такое же, как прежде, тело,
Глаз тот же свет,
и только сердце улетело
За кем-то вслед.
Ах, с вами это так нередко,
И жизнь проста:
В который раз грудная клетка
У вас пуста.
«Сострадание проявите!..»
Сострадание проявите!
Он отчаянно всякий раз
Задыхался опять при виде
Бегло встреченных губ и глаз.
Словно прежде, ни в чем не каясь,
В суматохе летящих дней,
От волнения заикаясь,
Обратиться пытался к ней.
Это странное заиканье
В час негаданных в жизни встреч,
Как короткое замыканье,
Затрудняло внезапно речь.
ПОГИБШАЯ ЛЮБОВЬ
На улице дальней
Очнулся с авоськой мирскою
Под мемориальной,
Недавно открытой тоскою.
Любовь укоряла:
Прислушайся к слабому крику.
Любовь умоляла
Включить ее в Красную книгу.
А там, между строчек,
Остался с прошедшего лета
Засохший листочек
Былого чужого букета.
«От ранней подруги своей…»
От ранней подруги своей
Для позднего брака
Ушел. Захотелось детей,
Которые благо.
И сызнова — только держись —
Углы, комнатенки.
И все-таки всякая жизнь
Чужая — потемки.
У каждого доля своя.
Судьба или сила.
И новая эта семья
Его оглушила.
Седой. Как мальчишка одет.
С коляскою — в гору.
И видно, что это не дед,
По скучному взору.
«Надоело прыгать…»
Надоело прыгать,
Тешить прыть свою,
Появилась прихоть —
Завести семью.
Захотелось замуж.
Вспыхнула в тиши
Золотая залежь
Собственной души.
С этою душою
Исстрадалась всласть.
А еще с другою
Надобно совпасть.
А еще несмело,
Будто от обид,
Колоколом тело
Девичье гудит.
«Он прошептал ей одно…»
Он прошептал ей одно:
Мы совпадаем по фазе…—
В этой технической фразе
Нежности было полно.
Он сообщал ей о том
В этой чудовищной форме,
Что понимание в норме
Будет у них и потом.
Что на далекий большак
Выйдут, ступая упруго…
— Мы рождены друг для друга,
Раньше сказали бы так.
ЛЮБОВЬ
Все бы меж дел,
Щурясь счастливо,
В очи глядел
Ей без отрыва.
Вот и гляди!..
Мало денечка.
Но впереди
Вечер да ночка.
«Рассвет за окном струится…»
Рассвет за окном струится,
Туман на ветвях висит.
Распахнутая страница,
Отсвечивая, гласит,
Что нет на земле оружья
Мучительней и сильней,
Чем темные полукружья
Высоких твоих бровей.
Что лучшего нет лекарства,
Чем тонкая эта смесь
Серьезности и лукавства.
Прописанная нам здесь.
«Был молод, любил свое дело…»
Был молод, любил свое дело,
Но с каждым начавшимся днем
Мучительно-сладко звенело
Внимание к женщине в нем.