Какое радостное чувство овладевает человеком, когда он вот так ощутит себя хозяином машины! Именно в такой момент рушатся обычные представления о мощности техники. Человек заставляет ее работать быстрее, производительнее, потому что желания его и стремления опережают ход машины. И, точно поняв это, машина открывает человеку — своему хозяину — то, что было скрыто даже от взоров конструктора…
С прошивного стана подали гильзу. Михо взглянул на часы.
— Двенадцать двадцать.
Скорей! Скорей давай дорн! Он включает подающий аппарат. И вот уже гильза коснулась валков. Стан тяжело вздохнул и начал свою неутомимую работу. Раз — два, раз — два, раз — два… Все впереди заволокло паром, но и сквозь него видно, как вытягивается в длинную трубу короткая толстая гильза с оборванными краями. Еще нажать рукоятку. Раз — два, раз — два.
Конец. Труба поползла к пиле, и сноп искр фейерверком взметнулся к крыше.
— Двенадцать двадцать пять.
Выходит, пять минут на слиток. Но можно еще быстрее.
Цех гулким эхом отзывается на удары станов. Визжит пила, торопливо разрезая трубу на части. Изумрудным пламенем вырывается газ из прошитых гильз. Какое-то лихорадочное волнение охватило Михо.
Быстрее!
Быстрее!
Он даже вздрогнул, почувствовав чье-то прикосновение. Михаил Пархоменко, помощник, указывал ему на ванну охлаждения.
— Смотри, стол медленнее стал подниматься. Сальник, наверное, сработался. Сменить надо.
Михо взглянул на часы. Два часа двадцать минут. До конца смены сорок минут.
— Ничего, дотянем.
— А вдруг… — с тревогой проговорил Михаил.
— Ничего. Дотянем, говорю, давай быстрее.
Когда прогудел гудок, Михо устало поднялся с сиденья и пошел вниз. Навстречу ему поднимался Саша.
— Молодец, Михась! — сказал он весело. — Если бы с самого начала смены взял разгон, не угнаться бы никому за тобой. Ну, ничего, и так хорошо. Поздравляю.
Крепко пожав руку Михо, он спросил:
— Как стан, в порядке?
Михо замешкался с ответом. «Сказать про сальник? Спросят, почему во-время не сменил… Ничего, поработает с полчаса и сам заменит».
— В порядке… Все в порядке.
Он торопливо пошел в отделочную часть, надеясь до начала смены повидать Марийку. Что она скажет сейчас, когда он оставил позади Гнатюка?..
В связи с тем, что цеховое рабочее собрание приняло неожиданный характер, Сигов решил выступить не в конце, как предполагал раньше, а немедленно.
— Разрешите-ка мне слово, — обратился он к Ковалю.
— Слово имеет Иван Петрович Сигов, секретарь заводского партийного комитета.
Зал затих.
— Мне хотелось бы остановиться на двух вопросах, — начал Сигов. — Первый вопрос — о нормах. Товарищ Чернов говорил здесь, что внедрению встречно-часового плана мешают разговоры о предстоящем пересмотре норм. Попробуем разобраться в этом.
Сигов обвел глазами зал. Его взгляд задержался на Федоре Рыжове. «Этот, пожалуй, подходящий, — подумал Сигов. — Начнем с него».
— Товарищ Рыжов, — обратился он к Федору. — Расчетная книжка у вас с собой?
— Со мной, — ответил Федор.
— Разрешите-ка взглянуть на нее.
— Пожалуйста.
Федор подошел к трибуне. Он передал книжку Сигову и хотел вернуться на место, но Сигов задержал его.
— Обождите, пожалуйста. Вы поможете мне разобраться в записях.
Он перелистал книжку.
— Если вы помните, товарищи, новые нормы были у нас введены полтора года тому назад. Это было в декабре. Так, товарищ Рыжов?
Федор уставился в угол зала и прищурил левый глаз, пытаясь вспомнить.
— Да, как будто в декабре.
— Не как будто, а точно, — сказал Коваль. — Как раз после капитального ремонта.
— Да, да, правильно! — обрадовался Федор. — Вспомнил: в ноябре я пошел в отпуск, был капитальный ремонт, а после отпуска уже новые нормы. Точно!
— Ну, вот и хорошо. Значит, пересмотр норм был в декабре. Теперь заглянем, товарищ Рыжов, в вашу книжку. Смотрите-ка сюда.
Рыжов стал рядом с Иваном Петровичем на трибуне и заглянул в расчетную книжку.
— Читайте, пожалуйста, какой заработок был у вас в октябре?
— Пятьсот восемьдесят рублей тридцать шесть копеек, — тихо произнес Федор.
— Громче, прошу вас, чтоб всем слышно было.
— Пятьсот восемьдесят рублей тридцать шесть копеек, — сказал Федор на весь зал.
— Так. Запомним. Пятьсот восемьдесят рублей тридцать шесть копеек. Теперь дальше. Сколько вы заработали, дорогой товарищ, в ноябре?
— Пятьсот пятьдесят четыре рубля. Это я был в отпуску.