— Правильно. Получили, значит, средний заработок. Теперь посмотрите заработок за декабрь.
— Шестьсот двадцать три рубля сорок копеек.
— Это уже по новым нормам?
— По новым, — притихшим голосом ответил Федор.
— А вы громче, пожалуйста.
— По новым нормам, — громко сказал Федор.
— Значит, в первый месяц действия новых норм заработок товарища Рыжова не только не понизился, а, наоборот, возрос. Так, товарищ Рыжов?
— Так, Иван Петрович.
— А в январе сколько вы заработали? Переверните страничку.
— В январе? — Федор перевернул страничку. — В январе — шестьсот восемьдесят.
— В феврале?
— Восемьсот двадцать семь рублей.
— В марте?
— Восемьсот сорок рублей.
Иван Петрович взял из его рук книжку и, обращаясь к собранию, сказал:
— Получается, товарищи, что после введения новых норм заработок у товарища Рыжова стал не меньше, а больше.
— Не только у Рыжова. У меня тоже, — крикнул кто-то из зала.
— Правильно! У всех возрос заработок, — сказал Сигов. — А почему, товарищ Рыжов, как вы это объясните?
Федор переминался с ноги на ногу.
— Ну как «почему»?..
— Да, почему? — спросил кто-то из зала. Все взглянули в ту сторону, откуда раздался голос. Это спросил Михо.
Федор махнул рукой на Михо и сказал:
— В общем потому… что лучше работать стали, — и с опаской поглядел на Ивана Петровича.
— Правильно, дорогой товарищ, — сказал Сигов. — Лучше работать стали. Вы верно выразили идею пересмотра норм. У нас нормы пересматриваются для того, чтобы росла производительность труда. И наши советские люди заинтересованы в этом, потому что если мы больше выпустим труб, значит больше нефтяники добудут нефти, больше будет бензина для автомашин, горючего для тракторов. Значит, больше хлеба, шерсти, подметок… Ну, в общем всего, что требуется человеку. Так, товарищ Рыжов?
— Так! — Федор подтянул пояс и одернул рубаху. — Правильно, Иван Петрович.
— Не только хлеба и шерсти будет больше, но и танков, орудий, снарядов. А это ведь тоже, товарищи, нужно. Иначе в случае войны разобьют нас. Правильно?
— Правильно! — отозвался Сергей Никифорович, сидевший в президиуме.
— Ну вот мы и выяснили, что работать люди стали лучше после введения новых норм потому, что кровно заинтересованы в повышении производительности труда.
— Правильно! — неожиданно произнес Федор.
В зале раздались смешки.
— Тише! Товарищ Рыжов правильно рассуждает… Но, дорогой товарищ Рыжов, дело не только в этом.
— А в чем же? — насторожившись, спросил Федор.
— Вы задаете вопрос мне, а я хочу задать несколько вопросов вам.
— Пожалуйста, задавайте, — неуверенно отозвался Федор.
— Вспомните, товарищ Рыжов: при пересмотре норм сварщик Клименко предлагал поставить кантователь слитков?
— Предлагал.
— Поставили?
— Поставили.
— Это облегчило и ускорило работу?
— Ого!
Зал ответил дружным хохотом. Иван Петрович поднял руку, призывая собрание к тишине.
— А кто требовал установить новую тележку на выдаче, вспомните, товарищ Рыжов?
— Как же, помню, — обрадовался Федор. — Я требовал, — сказал он с гордостью.
— Установили?
— Установили, товарищ Сигов.
— Когда установили?
Федор задумался.
— Не помню.
— А вы попробуйте вспомнить: до пересмотра норм это было или после.
— После, после. Как раз когда я вернулся из отпуска, уже была тележка. Во время капитального ремонта установили.
В зале снова рассмеялись.
— Легче стало работать?
— Легче.
— А теперь я еще кое-что вам напомню, товарищи, — обращаясь к залу, произнес Иван Петрович.
И рассказал о новом моторе, установленном на пиле, о трех новых станках в муфторезном отделении, ускоривших отделку готовой продукции, и о многом другом, что было сделано в связи с введением новых норм выработки по предложению рабочих.
— Теперь подведем итог, — заключил Сигов. — Новые нормы у нас вводятся для того, чтобы росла производительность труда — и в этом заинтересован каждый советский человек. Это раз. И, второе, новые нормы у нас вводятся не для усиления эксплуатации рабочего. Одновременно с введением новых норм совершенствуется производство, улучшается организация труда, в общем принимаются меры, которые помогают выполнению и перевыполнению норм. И заработок рабочего не снижается, а растет. Так, товарищи?
— Так! Правильно! Ясно, — загудели в зале.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Иван Петрович, передавая Федору расчетную книжку. — Можете идти на свое место, спасибо за помощь, товарищ Рыжов.