Герцогиня де Жуайез с легкой безразличной улыбкой на устах милостиво кивнула трубадуру и проследовала вместе с мужем в замок.
А трубадур Скриб только и мог, что смотреть им вслед, пока те не скрылись из глаз за спинами прочих подданных и гостей, устремившихся за ними в замок - на пир. Серж почувствовал, что спина покрылась липким холодом. Только теперь он начал осознавать, что произошло в это самое мгновение. Он приветствовал жену герцога де Жуайеза. И ей он пел эту глупую канцону, которая была написана вовсе не о ней. И от этого становилось гадко. Он остался один перед тяжелой дубовой дверью в замок. Вокруг него порхали снежинки. Вот тебе и весна. Но хуже, пожалуй, было только понимание того, что вот сейчас он войдет в эту дверь и будет веселить на проклятом пиру гостей, с которыми имел полное право разделить стол. По праву рождения. Но все же оставался трубадуром для потехи.
IV
Тихонько скрипнула тяжелая дверь за вышедшими из покоев служанками. Легко вздохнув, Катрин забралась под покрывала приготовленного ими брачного ложа. Она рассеянно вспоминала веселый и шумный пир, после которого теперь ее одолевала усталость, и с бо́льшим удовольствием сейчас бы заснула. Но герцогиня де Жуайез гнала от себя сон, покорно ожидая супруга и не желая выказать ничем своего непослушания.
Она оставалась одна не так долго, но время тянулось непривычно медленно. Комнату хорошо натопили. В ней не было запаха сырости, такого знакомого по маленькой башне, которую она занимала в Брабанте. Постель нагрели горячим кирпичом, устроенным в изножье.
Наконец, у входа послышался шорох, и дверь распахнулась. Тяжелым, но нетвердым шагом в опочивальню вошел герцог Робер. Он снял торжественные свои одежды. Но даже и в камизе казался таким же крепким и сильным. Он приблизился к постели со свечой в руках, склонился к Катрин и посмотрел на ее лицо.
Она на мгновение зажмурилась от яркого пламени и, распахнув глаза, взглянула на герцога. Мимолетно подумав о том, как хотела бы, чтобы поскорее все закончилось.
- Встань, - коротко сказал герцог.
Катрин опустила глаза, в которых было удивление, и послушно выбралась из-под покрывал.
- Туда ступай! - герцог указал глазами на огромный сундук, стоявший у другой стены.
Она бросила быстрый взгляд на мужа и молча подошла к сундуку.
- Обопрись о него руками, - теперь его голос звучал очень тихо, почти глухо.
Катрин застыла, не понимая, к чему все это. Всю свою жизнь она провела в родном замке, среди многочисленных братьев и не самых строгих нравов в деревне. И до теперешнего мгновения думала, что знает, что ее ожидает.
- Катрин, я должен повторить? - осведомился герцог, приближаясь к ней до тех пор, пока между ними не стало тесно, а потом, обхватив ее плечи, резко развернул к себе спиной, при этом продолжая касаться ее всем своим телом. - Обопрись о него руками.
Новоявленная герцогиня не посмела ослушаться и сделала так, как он велел. Теперь она его жена, и она в его власти. В следующее мгновение он уже завозился, задирая ее камизу, грубовато щупая живот, бедра, ноги. Потом руки его поползли вверх, по бокам, по ребрам к груди. Пальцы его были горячими, влажными, с отросшими ногтями, чуть царапавшими кожу. Он наклонился над ней, будто сжимая, сминая ее волю и ее силы. Когда горячее дыхание герцога опалило ее затылок, она почти упала на сундук под его тяжестью, но он не дал ей упасть. Удерживая ее одной рукой, он поднимал подол своей камизы.
Катрин слабо дернулась и равнодушно замерла. Подумав, что чем меньше она станет сопротивляться, тем скорее герцог отпустит ее.
Спустя четверть часа герцог де Жуайез покидал покои герцогини все тем же неровным, но тяжелым шагом. Он не привык делить ложе с женщиной. Он вообще не привык жить с женщиной. Впрочем, к этой вполне можно было привыкнуть со временем. Приказав слуге достать ему другую нижнюю одежду, переоделся и вскоре заснул крепким сном до самого рассвета. Просыпался он всегда рано.
Катрин же, вернувшись обратно в постель, закуталась в покрывало. Устало подумала, что все могло бы сложиться гораздо хуже. И, закрыв глаза, она представила себе серый взгляд, который видела лишь несколько мгновений на ступенях замка, но воспоминание о котором преследовало герцогиню весь вечер. Это было так не похоже на нее, всегда рассудительную и сдержанную. Но Катрин так и заснула, представляя серые глаза и удивляясь себе.