Сейчас, когда я пишу эти строки, по Европе, оскалив клыки и выпустив когти, бродит жестокое чудовище, оно сеет ужас и страх. Дух насилия — это порождение западной цивилизации — пробудился ото сна: он растлевает человеческие души, отравляя своим зловонием воздух во всём мире. Не он ли виноват в нашей беспомощности, в нашей невылазной, беспросветной нищете?
Что же представляет собой мир, который я оставляю, отправляясь в последнее странствие? Жалкие развалины, обломки некогда гордой цивилизации. Потерять веру в человечество — страшный грех; я не запятнаю себя этим грехом. Я верю, что после разрушительной и очистительной бури на небе, освободившемся от туч, засияет новый свет: свет самоотверженного служения человеку. Откроется новая, незапятнанная страница истории...»
Разумеется, минувшая «гордая цивилизация» — это именно викторианство с его безоглядной верой в науку, гуманизм и силу искусства. Двадцатый век ударил по этой вере в достаточной степени.
После смерти королевы много чего случилось. 13 апреля 1919 года в небольшом индийском городе Джалианвалабага, близ Амритсара, происходил митинг, который был расстрелян по приказу генерала Дайера. Погибло триста семьдесят девять человек, более тысячи было ранено. В знак протеста Тагор отказался от дворянского титула, пожалованного ему в своё время английским правительством.
И так далее!..
ЕЁ СТАРОСТЬ
Её старость наступала на неё, подобно тому, как двадцатый век неумолимо приближался к человечеству!
Она старела. Двухпартийные качели политической жизни страны качнулись в очередной раз, и партия её любимого министра, романтического Дизраэли, лорда Биконсфилда, потерпела поражение. Он отошёл от политики, проводил время в своём имении, читал, писал. Королева приглашала его в гости, он обедал во дворце, в Осборне. Беседа бывала остроумна. Он читал Её Величеству главы из своего нового романа. Роман назывался «Эндимион». Эндимион — так звали красавца-юношу, которому Селена, богиня Луны, подарила вечную молодость, но и вечный, глубокий, беспробудный сон.
В отличие от своих министров, королева не имела возможности отойти от политической жизни страны. Когда-то она, юная, восемнадцатилетняя, не имевшая жизненного опыта девочка сделалась королевой и должна была быть королевой! Теперь, стареющая, устающая под грузом, гнетом жизненного опыта, она обязана была продолжать и продолжать быть королевой. До самой смерти! Робкие слухи о том, что королева может отречься от престола и передать корону наследнику, принцу Уэлльскому Эдуарду, увяли в состоянии бутонов, не успев дать и намёка на какое бы то ни было цветение.
Она сидела у камина в библиотеке. Она любила читать. Тем не менее — ах, она это знала! — её упрекали в том, что она якобы является всего лишь банальной почтенной старой дамой; упрекали в ограниченности взглядов; говорили, что она похожа, в сущности, на многих и многих старых английских вдов... Уверяли, что она слишком уж любит деньги. Снисходительно хвалили за умение разбираться в политике, снисходительно признавали за ней некоторые способности политического деятеля. Не понимали, отчего это народ, чем далее, тем более, фактически боготворит её, видит в ней живое воплощение целой эпохи, эпохи процветания и движения вперёд, уходящей эпохи!..
Она была заботливой и женственной, она была правдивой. А сколько раз называли её «чёрствой» и «бездушной»! У неё, как и у всякого человека, были свои, близкие её душе люди, которых она любила. Когда её романтический, отошедший от политических дел министр, её лорд Биконсфилд заболел, из Осборна полетели телеграммы — она ежедневно справлялась о его здоровье. «Посылаю Вам осборнские первоцветы, — писала она. — Хотела проведать Вас, но потом подумала, что Вам лучше полежать спокойно и не разговаривать. Прошу Вас слушаться докторов и быть осторожным и внимательным к своему здоровью».
Перед смертью Дизраэли вдруг приподнялся, распрямляя плечи. Губы его шевельнулись. Друзья, окружавшие постель умирающего, были изумлены. Им показалось, что он представляет себя говорящим речь в парламенте...
Королева не успела приехать на похороны, но прислала два венка. На ленте, обвивающей один из них, была надпись: «В знак истинной дружеской привязанности и уважения». Другой венок сплетен был только из первоцветов, а надпись была совсем краткой: «Его любимые цветы». Вернувшись из Осборна, королева прошла пешком до могилы Дизраэли на кладбище в Хэгендэне, повторив путь похоронной процессии. Памятник был поставлен на средства королевы.
Расширяясь за моря колониями, Великая Британия не могла миновать Африку. Таинственное государство Абиссиния (она же — Эфиопия), правители которого полагали себя потомками библейского царя Соломона и легендарной царицы Савской, не удавалось покорить никому! Тщетно английские войска пытались закрепиться на Красном море. Англо-эфиопская война длилась с 1867 по 1868 год. Первоначально англичане нанесли противнику поражение при Ароге и захватили крепость Магдалу. Но затем отчаянное сопротивление эфиопов-абиссинцев принудило английские войска уйти из страны.
Но самой отчаянной английской Африкой стал Трансвааль. Англо-бурская война догремела-дошумела до самых захолустных провинциальных городков России. Гимназисты и ученики реальных училищ дружно пели:
И далее в песенке рассказывалось о том, как — «Под деревцем развесистым// задумчив бур сидит». И в конце песенки совершался подвиг: «Малютка на позицию ползком патрон принёс». Чудная песенка, она исполнялась с неподражаемым русским юмором; то есть это была вполне серьёзная песня, и вот именно потому она и могла показаться смешной!..
Эта англо-бурская война порядком отравила старость королевы. Вся Европа как сговорилась изображать англичан грубыми волками, жестоко терзающими мирных бурских женщин и детей. У всех на устах был командующий Фредерик Слей Робертс; все толковали об уитлендерах, колонистах-англичанах, которые хлынули в Трансвааль после открытия там золотых приисков в 1884 году; буры не желали признавать их полноправными гражданами Трансвааля. Конечно, вспомнили Фашоду, городишко в Англо-Египетском Судане, славный, кажется, лишь тем, что в 1898 году там столкнулись английские и французские войска. То и дело что-то происходило. В 1896 году доктор Джемсон, служащий Британской Южно-Африканской компании, учинил настоящий набег, попытавшись со своим отрядом прорваться к уитлендерам, которые готовили антибурское восстание в Трансваале. Набег не удался, отряд Джемсона был разбит. Джемсон очутился в плену у буров. В 1899 году Англия попыталась договориться с бурами. Английским делегатом был Альфред Мильнер, британский верховный комиссар в Южной Африке, губернатор Капской колонии. Ничего из этих переговоров не вышло. А с 10-го по 15-ое декабря 1899 года вышла «Чёрная неделя», когда буры наносили английским войскам одно поражение за другим. 10 декабря — поражение под Стормбергом. 11 декабря — поражение под Магерсфонтейном. 15 декабря — поражение под Колензо...