— Это предохранитель. Если он включен, ты не сможешь выстрелить. Выключи его, и все готово.
— Хорошо. — Ее глаза встречаются с моими. — Ты возьмешь меня на уроки стрельбы?
Я киваю.
— Мы начнем в эту субботу.
— У меня свидание за обедом с моей мамой.
— Во сколько?
— Мы встречаемся в одиннадцать утра.
— Мы пойдем в тир в восемь.
На ее лице появляется улыбка, но затем она спрашивает:
— Ты сердишься на меня?
Пряча Glock под подушку, я качаю головой.
— Нет, это была просто огромная потеря. — Я поднимаю руку к ее щеке, проводя пальцами по ее нежной коже. — То, что ты оказалась на линии огня, отняло у меня десять лет жизни.
Киара придвигается ближе и обнимает меня за шею. Она целует меня в висок.
— Я тебя держу.
Уголок моего рта приподнимается.
— Спасибо, детка.
Лежа с Киарой в своих объятиях, я зарываюсь лицом в ее волосы и провожу рукой вверх-вниз по ее спине.
Медленно ее запах проникает сквозь порох, все еще застрявший в моих легких. Ее прикосновение успокаивает печаль.
Повернув лицо к ней, я впиваюсь губами в ее губы, проводя рукой вниз между нами. Я просовываю руку под ткань ее леггинсов и накрываю ее киску.
Издав удовлетворенный стон, я переворачиваю ее на спину и начинаю массировать ее клитор, мой язык проникает в ее рот.
Сегодня она нужна мне больше, чем когда-либо.
Я раздвигаю ее и провожу пальцем по ее клитору, затем толкаюсь внутрь ее жара.
— Всегда такая влажная для меня, — рычу я, прежде чем прикусываю зубами ее нижнюю губу.
— Только для тебя, — бормочет она, желание окутывает ее слова.
Киара кладет руки по бокам от моей шеи, и когда я позволяю поцелую выйти из-под контроля, ее ладони блуждают по моей груди и прессу.
Освобождая ее рот, я просовываю палец глубже, оставляя след из кусающих поцелуев вдоль ее шеи, прежде чем вытащить руку из ее леггинсов и сказать:
— Снимай одежду.
Я хватаю ее леггинсы и стаскиваю их с ее ног, пока она снимает футболку. В ту секунду, когда Киара обнажается, мои зубы впиваются в ее соски, мой язык набрасывается на них, пока они не становятся твердыми. Ее стоны говорят мне, как сильно она любит мой рот на ней.
Есть только эта женщина и то, что она делает со мной.
Двигаясь вниз по ее телу, я хватаю ее за бедра и широко раздвигаю ее для себя. Мои глаза упиваются видом ее обнаженной и готовой для моего члена. Я зарываюсь лицом между ее ног, наслаждаясь ее возбуждением, наслаждаясь ее неповторимым вкусом.
Бедра Киары приподнимаются над матрасом, и она сильнее прижимается к моему рту, когда стоны и вздохи срываются с ее губ.
— Лиам, — хнычет она. — Боже, Лиам!
Я пожираю ее, пока ее бедра не сжимаются на моих плечах, а ее тело не содрогается в конвульсиях, как будто я бью ее током.
Не имея терпения стянуть спортивные штаны, я опускаю ткань и, высвобождая свой член, располагаюсь у ее входа. Только тогда я снова встречаюсь с ней взглядом. Крепко сжимая ее бедро другой рукой, я сильно вонзаюсь в нее, погружаясь до упора.
Удовольствие мгновенно пробегает по моему позвоночнику, заставляет меня толкаться сильнее, прижимаясь своим тазом к ее.
Иисус. Невероятно.
— О, Боже. Лиам, — выдыхает Киара. — Так хорошо.
Мои губы изгибаются вверх, а затем я вырываюсь до последнего дюйма, прежде чем снова войти в нее, наслаждаясь тем, как ее тепло обволакивает меня.
Не сводя с нее глаз, я стону:
— Так чертовски красива. — Я делаю глубокий вдох, затем двигаюсь, трахая ее быстро и жестко.
Я изливаю в нее свою душевную боль и нахожу утешение в ее теле.
Звуки шлепков по нашей коже и то, насколько она влажна для меня, наполняют воздух, и это заставляет меня сильнее входить в нее.
— Лиам, — стонет она, экстаз омывает ее черты. — Да. Боже, да.
Я наблюдаю, как мурашки покрывают грудь и живот Киары, отчего ее соски еще больше твердеют.
Моя.
Мои толчки становятся все более сильными, потребность владеть ею переполняет меня.
Потребность сделать ее своей во всех отношениях заставляет меня двигаться сильнее и быстрее.
Именно такие моменты, как этот, делают жизнь и смерть стоящими того.
Глава 41
КИАРА
Когда жалобный стон срывается с моих губ, глаза Лиама загораются удовлетворением.
Прижав предплечье к моей голове, он впивается в меня ртом, в то время как он продолжает входить в меня с такой силой, как будто он умрет, если ему придется замедлиться хоть на секунду.
То, как он владеет мной, заставляет меня чувствовать себя безумно, вызывая покалывание абсолютного удовольствия, проносящееся по моему телу.