Сострадание. Забота.
Альфа заботится о нас.
Моя внутренняя Омега радуется, радуется, что он не отверг нас после того, как раскрыла нашу правду.
Он явно ждет от меня подробностей, но одновременно с ним я замечаю кровавое пятно возле воротника его рубашки.
— Если ты замочишь ее в уксусе на тридцать минут, а затем смоешь холодной водой, оно должно выйти, — бормочу я, прежде чем повернуться и уйти обратно в свою комнату.
Я ожидаю, что он окликнет меня или отдаст мне приказ.
Он этого не делает.
ГЛАВА 9
СТЕФАН
Я облажался.
Я никогда не ожидал, что Гарет поднимет на нее руку. Становление на колени было просто проверкой, сможет ли она подчиниться мне, когда это будет абсолютно необходимо.
А потом Гарету пришлось все испортить.
Простой телефонный звонок заставил меня отойти, пока он доставлял вещи в ее спальню, и я почувствовал ее страх еще до того, как смог увидеть, что происходит.
Этот ублюдок прикасался к ней.
Четкие приказы, как только я сменил Маркуса, были простыми.
Не прикасайтесь к товарам. Не травмируйте товары.
И вот он появился, лапая Мию — Омегу — прежде, чем я успел выйти из комнаты.
Люди проверяют мои границы и бросают вызов моим правилам, чего просто не может быть.
Мне нужно было подать пример, и я был более чем счастлив сделать это снова с Гаретом.
Один телефонный звонок, и его тело будет вывезено с территории менее чем за двадцать минут.
Я убивал ради нее.
Предполагалось, что это будет бесстрастный поступок, направленный на то, чтобы отправить сообщение, но моя ярость нажала на спусковой крючок.
Я был счастлив наблюдать, как Гарет безжизненно падает на землю.
Она такая хрупкая по сравнению с ним — а он обращался с ней меньше, чем с собакой.
Я прокручиваю в уме ее комментарии, планируя предстоящие дни.
Конечно, она подверглась насилию. Ее реакция имеет смысл — она не убежала от меня с криками, и она даже предложила помочь убрать кровь.
Она также недоедает. Моя рука легко обхватывает ее запястье, а ее скулы землистые и впалые.
Ей нужно больше есть.
Я рычу от разочарования. Нет времени на сострадание. Я взял ее по прихоти, зная только, что не смогу вынести вида ее раненой.
И теперь она действует мне на нервы.
Я чувствую запах ее страха по всему дому и скрытое течение чего-то еще.
Ее возбуждение было сильным, даже когда она пыталась пырнуть меня ножницами.
Она пахнет чертовски аппетитно, и мой член напрягается у меня в штанах, когда я сижу за своим столом.
Ее Течка становится проблемой, а подавляющие препараты могут циркулировать в ее крови так долго.
Мой внутренний Альфа просыпается, образы того, как она опускается на мой член, заполняют мой разум.
Черт бы ее побрал.
Я поправляю себя через штаны, отказываясь предаваться каким-либо фантазиям.
Она — средство для достижения цели. Символ власти.
Она не может быть никем большим.
Но каждый раз, когда она упоминает о том, что у нее есть пара, мне хочется залепить ей рот скотчем и беситься до тех пор, пока у меня не пойдет кровь из горла.
Мне было бы похуй меньше на то, у кого она должна быть.
Любого, кто попытается отобрать ее у меня, постигнет та же участь, что и Гарета.
* * *
Пришло время завершить то, что мы создавали в течение нескольких месяцев.
Конференция лидеров.
Лидеры-Спасители со всего мира соберутся в одном месте, чтобы обсудить планы на будущее. И из-за долгого путешествия и приверженности тому, что мы делаем, мы подарим каждому из них Омегу.
Миа должна была стать подарком.
Я держу ухо востро из-за нее, но она остается в своей комнате, скорее всего, спит от шока и выброса адреналина.
Я должен отпустить ее.
Я исследовал ее, пока она спала, — легкий доступ к правительственным архивам.
Тридцать звонков в ее дом за восемнадцать лет.
— Твою мать, — шиплю я, читая подробности каждого визита.
Тем не менее, социальные службы так и не забрали ее из дома.
Итак…
Даже если я ее отпущу, куда, черт возьми, она денется?
Вернется к своей матери?
Нет. Будет лучше, если я оставлю ее здесь.
Я оказываю ей услугу.
Она этого не осознает, и я сомневаюсь, что когда-нибудь осознает.
Все, что она знает, это то, что я злодей в ее истории.