Я усмехаюсь, но храню молчание.
Он проверяет свой телефон, затем указывает на входную дверь. — Машина ждет.
Я хмурюсь, когда он набирает код на замке, намеренно загораживая мне обзор.
Черт возьми.
— Ты не за рулем?
Он открывает дверь и смотрит на меня. — Нет, милая, — бормочет он. — У нас есть водитель.
Я вздрагиваю при слове «милая». Это не должно меня волновать, но когда он произносит это своим низким баритоном…
Он протягивает мне руку, и я беру ее, глупо позволяя ему отвести меня к черному внедорожнику. Он открывает мне дверь, и мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться над абсурдностью всего этого.
Он относился ко мне добрее, чем любой другой человекуъ в моей жизни, даже со своими нелепыми просьбами и правилами.
Что за гребаная шутка.
Я молчу во время поездки, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Я замечаю указатели дорог и хайвеев, но не узнаю ни одного из них.
Но мне нужно что-нибудь, что отвлечет меня от Стефана и его запаха.
Моя внутренняя Омега кричит от желания, и мысль о том, чтобы броситься на него, более чем соблазнительна.
Я мысленно повторяю свою мантру.
У меня есть Альфа. Он ждет меня.
Но разве это так плохо — утолить часть моих желаний?
Да, Миа. Это Стокгольмский синдром.
— У тебя не было с собой телефона, — внезапно говорит он, заставляя меня подпрыгнуть.
Я поворачиваюсь к нему лицом. — Что?
Он наклоняется, его взгляд напряженный. — Когда мои люди забрали тебя, они сказали, что у тебя не было телефона.
Я рычу, злясь на напоминание о том, что он со мной сделал. — Нет. Не было, — говорю я, защищаясь.
— У тебя когда-нибудь он был? — Спрашивает Он.
Мне не нравится оборот, который принимает разговор, потому что у меня такое чувство, что он уже знает ответ.
Это смущает, и последнее, что я хочу делать, это говорить об этом.
— Нет. Не было. — Я отвечаю сквозь стиснутые зубы.
— Хм.
У него хватает наглости выглядеть задумчивым.
— Я уверен, ты уже знаешь почему, — говорю я. — Моя мать не хотела, чтобы у нее был ребенок.
— Хм. — В его тоне слышится осуждение, и я вспыхиваю.
— Я была слишком занята, заботясь о ней, и мне некому было звонить. — Я шиплю. — Почему это так важно для тебя?
— Потому что я пытаюсь понять тебя, — просто говорит он.
— Почему?
Он пожимает плечами, не давая ответа, и я огрызаюсь.
— Ты не узнаешь меня получше, — шиплю я. — Ты не заслужил моих ответов. Ты похитил меня и держишь в плену. Так что нет, я рассказываю тебе историю своей жизни не для твоего развлечения.
Это было неправильно сказано. Он протягивает руку и расстегивает мой ремень безопасности, и я падаю к нему на колени, прижимаясь спиной к его груди. Его рука обвивается вокруг моей талии, прижимая меня вплотную к нему, и я ахаю.
— Позволь мне кое-что прояснить для тебя, — шепчет он мне на ухо, отчего у меня по спине пробегают мурашки. — Все в тебе мое. Твои секреты, твои истории, твоя гребаная душа. Я был мил с тобой. Не путай мою доброту со слабостью.
Когда я дрожу в его объятиях, моя внутренняя Омега торжествующе кричит. Его другая рука нежно танцует вверх и вниз по моей спине, и я подавляю вздох удовлетворения.
— Бедная, милая Омега. Тебя беспокоит, что я твой единственный источник доброты в этом жестоком мире?
Слезы наполняют мои глаза, мое сердце сжимается от его жестоких слов, даже когда я прижимаюсь к его груди. — Это так, — шепчу я. — Это так, Стефан.
Мы сохраняем молчание до конца поездки.
ГЛАВА 11
СТЕФАН
У нее хватило наглости выглядеть так.
Платье подчеркивало ее миниатюрную фигуру, проблески кожи на ее талии наводили на смутные мысли в моем мозгу, мой член ожил.
Я знал, что она красива, но видеть ее такой, нарядной и рядом со мной, выводит моего Альфу из себя.
Я хочу знать ее.
Неделя без общения с ней была сущим адом. Я намеренно избегал ее, пытаясь дать ей пространство и подготовить себя к ее пылу.
Какой бы заманчивой ни была эта мысль, я ее не возьму.
Она никогда бы не простила меня, даже если бы в тот момент умоляла меня об этом.
И как бы сильно я не хотел, я хочу оставаться на ее хорошей стороне.
В основном.
* * *
Poison удачное название.
Снаружи здесь красиво, идеальный ночной клуб для элиты.