Но не меня.
Он не успокаивает меня.
Я впиваюсь ногтями в ладони, ожидая окончания их разговора. Я отключаюсь от остальной части, пытаясь переварить услышанное.
Это то, от чего он спас меня? Быть подаренной или проданной на аукционе?
Как по команде, с другой стороны стены раздается крик, за которым следуют другие крики.
— Черт, — шипит Малкольм, выскакивая из кабинки. — Я вернусь.
После минуты молчания я поднимаю взгляд от земли. Стефан все еще держит меня на коленях, я спокойно сижу, в то время как крики раздаются по всей комнате. Рычание наполняет мои уши вместе с воплями Омег.
— Ты в порядке, — шепчет Стефан мне на ухо. — Ты проделала такую хорошую работу, Миа. Такая хорошая девочка для меня.
Его слова немного успокаивают меня, но мое сердце все еще болит. — Омеги…
— Я делаю то, что должен делать, — торжественно говорит он.
— Ты продаешь их, — шепчу я, все еще глядя перед собой. — Ты продаешь их с аукциона богатым или даришь их.
Он хранит молчание.
— Это то, что делают Спасители? — Я задыхаюсь. — Ты…ты причинил боль этим девушкам?
— Предполагается, что никто не пострадает, — огрызается он. — Я дал конкретные указания, что ни одна Омега не должна пострадать.
Я слезаю с его колен, и он не останавливает меня. Я стою рядом с кабинкой, мое лицо почти на одном уровне с его. Его глаза широко раскрыты, и впервые он выглядит наказанным. — Но это то, что происходит! — Я плачу. — То, что мы только что услышали, что делает твой партнер… Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что это не по-настоящему. Это нечестно.
Уязвимость в его глазах рассеивается. — Ты, как никто другой, должна знать, что жизнь несправедлива, Миа.
— Прекрати сравнивать нас, — шиплю я. — Я совсем не такая, как ты.
— Я делаю то, что мне нужно, чтобы выжить. Ты делала то же самое всю свою жизнь.
Я втянута с ним в состязание в гляделки.
Он не ошибается, и я ненавижу, что он видит меня насквозь.
Он не знает о тех случаях, когда я покупала обезболивающие для своей матери. О тех случаях, когда она назначала мне встречу с кем-то в парке и передавала пачку наличных за горсть таблеток.
Если бы я этого не сделала, она бы меня не кормила.
Так что да, я сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить, но это не его дело.
И он никак не может знать.
Я открываю рот, чтобы возразить, но внезапно мои внутренности горят. Я ахаю и теряю равновесие, и он тут же подхватывает меня, поднимая сильными руками.
— Миа? Что случилось?
Мне не должно нравиться, как мое имя звучит из его уст. Я пытаюсь сказать ему, что это судорога, но еще одна пронзает мою утробу, и я кусаю кулак, чтобы не закричать.
Он тихо ругается, сажая меня к себе на колени. Я отказываюсь встречаться с ним взглядом, стыд охватывает меня, когда пятно выскальзывает из моих черных трусиков.
— О боже, — шепчу я, пряча лицо у него на груди.
— Дерьмо, — шипит он. — Блядь.
Моя кожа горит, и мурашки бегут вверх и вниз по позвоночнику, когда я стону от боли. Я жадно вдыхаю его запах, позволяя ему соблазнить меня.
Внезапно он пахнет намного лучше, чем раньше.
У меня начинается Течка.
ГЛАВА 13
СТЕФАН
Я знал, чем рискую, приводя ее сюда. Я надеялся, что у нее есть еще несколько дней до Течки, но я ошибся в расчетах.
Очень, очень ошибся.
Ее аромат подобен сахарной пудре, он проникает прямо в мой член, когда она стонет напротив меня в VIP-кабинке. Я заставляю себя сохранять спокойствие и самообладание, потому что это последнее место, где ей нужно быть в разгар Течки.
— Ты… мудак, — стонет она. — Я ненавижу… то, что ты так хорошо пахнешь.
Еще один стон в мою рубашку, и я притягиваю ее в свои объятия.
Я должен увезти ее отсюда, как для ее безопасности, так и для моей.
Было бы нехорошо приглашать ее в этот дерьмовый клуб, и я сомневаюсь, что она простила бы меня.
— Шшш, — пытаюсь я успокоить ее, но она только стонет в ответ. Скользкие пятна стекают по ее бедрам, и стыд отравляет ее запах.
Блядь. Я вляпался по уши.
— Мы уходим, — настаиваю я, шепча ей на ухо, удерживая своего Альфу на расстоянии.
Когда я выношу ее из кабинки, вбегает Малкольм. — Босс, — говорит он, прежде чем замечает Мию. Напряженное выражение его лица сменяется злобной ухмылкой. — Прямо сейчас, правда? Она чертовски нетерпелива.