Затем был магазин конфет, и шоколада в окне было достаточно, чтобы заставить ее закатить глаза в экстазе. Было хорошо, что она много гуляла, или она бы получала еще двадцать фунтов, просто от того, что чуяла еду на этой улице…
Наконец появился «Магазинчик Энди». Ей понравился этот магазин. Энди предлагал все, что тебе нужно, и многое другое. Большая часть его выращивается или изготавливается в местном масштабе. Джемы и желе были шикарные, а мед… ну, было около двадцати разных видов, и все те, которые она пробовала до сих пор, были восхитительны.
Колокольчик над дверью весело зазвучал, когда она вошла внутрь. Энди поднял голову из рыболовного журнала, который читал, и помахал ей рукой.
— Привет, мисс Дженна.
Ей нравилось, что он называл ее по имени. Она прожила в Чикаго четыре года, учась в колледже, и каждый день ходила в один и тот же магазин за кофе. За все это время клерк никогда не называл ее по имени.
— Привет, Энди. Как поживаете?
— Прекрасно, мисс, очень хорошо, а Вы?
— Я великолепно, спасибо. Просто хочу взять немного меда.
— Ну, Вы знаете, где он.
— Да, я знаю. Спасибо.
Дженна направилась к середине магазина и просмотрела выбор. Какой она должна выбрать сегодня? Колокол над дверью зазвонил, но она не обратила на это внимания. Хм, мед из цветков апельсина, звучит здорово. Она потянулась к банке, и огромная лапа охватила ее руку, когда она обхватила баночку.
— Моя, — сказал грубый голос, и она подняла глаза. Нет другого способа описать это, но рядом с ней стоял медведь. По меньшей мере семь футов в высоту, с лохматыми каштановыми волосами и восхитительно выглядящей бородой на его подбородке. Глубокие карие глаза, как расплавленный шоколад, смотрели на нее с призрачным взглядом. Каким-то образом она понимала, что он говорил не о меде, и электрическая дрожь прошла по ее позвоночнику.
***
Берн вошел в магазин за ежедневным медом. Он признавал, что зависим от него. Он только что купил две дюжины булочек в пекарне, и собирался утопить их в меде, наряду с хорошей частью лосося на ужин.
Когда он зашел в дверь, замер. Его ноздри вспыхнули, и сердце начало колотиться. Что это за сказочный и невероятный запах? Как мед и ваниль, но что-то еще. Что-то, что заставляло его член встать и сделать счастливый танец в его штанах.
Пара. О, Господи, его пара в этом магазине. Он не мог думать. Инстинкт вступил во владение и его ноги несли его к источнику дразнящего аромата, из-за которого его либидо бушевало, и медведь ревел. Берн был рядом с ней, прежде чем его мозг догнал тело. Он должен был прикоснуться к ней. Она была его. Его рука накрыла ее, когда она схватила банку меда на полке.
— Моя, — прорычал он. Когда она посмотрела на него с кристально голубыми глазами, он думал, что упал в них и утонул. Безупречная фарфоровая кожа покрывала ее лицо, которое мог бы нарисовать Боттичелли. Бледно-светлые ресницы обрамляли ее испуганные глаза, и ее щеки были покрыты соблазнительным розовым оттенком. Она прикусила нижнюю губу, и он захотел поцелуем излечить муку, принесенную сочной плоти.
— Там больше одной банки, — сказала она, и ее голос был хриплым и сладким.
Он отпустил ее руку и скользнул по бархатной мягкости ее щек. Она вздрогнула.
— Я Берн, а ты моя, — сказал он.
Она сделала шаг назад, и низкий рык вырвался у него из горла. Его медведю не понравилось, что их пара уходит от них.
— Не совсем тебя поняла?
— Ты моя. Ты моя пара.
Страх вспыхнул в женщине. Он мог чувствовать его, но вместе со страхом был легкий аромат желания. Она отчаянно озиралась, и Берн почувствовал, что она собирается сбежать. Он положил руку ей на руку.
— Не убегай от меня. Пожалуйста.
— Мне нужно сесть, — теперь она дрожала.
Берн обнял ее, чтобы успокоить. Его медведю это понравилось. Он хотел, чтобы их запах окружал ее. Он начал выводить ее из магазина.
— Куда ты меня ведешь? — Она замешкалась.
— Туда, где есть скамейка, и мы сможем присесть. Это недалеко.
Она моргнула, как сова.
— Хорошо.
Берн отвел ее на скамейку и попросил сесть. Он опустился на колени перед ней и провел рукой по ее мягким светлым волосам. Он не мог перестать трогать ее. Она сидела, неподвижно, как статуя, глядя на землю между ее ног.
— Как тебя зовут, милая?
Она подняла глаза, как испуганная лань.