Джулия ворвалась в комнату, с малышом на бедре, сумка для пеленок и дамская сумочка, свисали с ее плеча, ее волосы выпадали из неопрятного пучка на макушке и выглядели так, будто у нее был адский день.
— Боже мой, мисс Рейнс, мне очень жаль! Джимми болен, и я была в аптеке, забирала лекарство. Была ужасная очередь. Надеюсь, я вас не задержала.
— Вовсе нет. Мы с Сарой просто болтали, пока не пришел Берн, и пожалуйста, зови меня, Дженна.
Ребенок на руках начал суетиться, и Берн протянул руку и забрал мальчика.
— Что случилось, малыш? Ты плохо себя чувствуешь? — Берн изогнул бровь, смотря на сестру.
— У него режутся зубы.
— О, это все объясняет. Маленькие медведи имеют несколько больших зубов, которые появляются в его возрасте. Я знаю, что вы встречались раньше, но Дженна, это моя сестра, Джулия.
— Я так счастлива, что Берн, наконец, встретил свою пару, и счастлива приветствовать тебя в нашей семье. Скоро нам нужно собраться вместе и устроить большой семейный ужин.
Берн подбросил Джимми на бедре, и ребенок казался совершенно счастливым. Увидев его с Сарой и Джимми, это заставило ее думать, что он будет прекрасным отцом. Стоп, притормози девочка, давай не торопить события, но она не могла не улыбнуться при мысли о том, что Берн держит крошечного ребенка в своих больших медвежьих ручищах.
— Звучит здорово. Позвони мне позже, и мы сможем обсудить дату.
— Замечательно. Берн, не мог бы ты помочь мне усадить этих двух в машину?
Берн посмотрел на Дженну, она кивнула.
— Конечно, нет проблем.
Он соединил свободную руку с ней, и они пошли на стоянку.
Берн затянул ремнями Джимми к детскому автокреслу, а Джулия посадила Сару на сиденье. Он поцеловал сестру в щеку и похлопал по крыше внедорожника, прежде чем она уехала.
— Ты готова идти?
— Конечно.
— Хорошо, а я нет, — он затащил Дженну в тень большого дуба и накрыл ее тело своим. Захватив голову в руки, он держал ее на месте, когда его рот овладел ею самым чувственным способом. Его язык ворвался, украв дыхание, он на вкус как коричневый сахар и клен. Она растворилась в нем, обнимая Берна за шею.
Когда он, наконец, дал ей вздохнуть, она тяжело дышала и едва могла стоять на ногах, которые казались вялыми.
— Я ждал этого весь день, малышка. Боже, как я скучал по тебе, — прорычал Берн.
— Ничего себе, девушка может привыкнуть к такому приветствию, большой парень.
— Надеюсь, — сказал он, быстро поцеловав ее в губы. — Потому что я собираюсь целовать тебя так, каждый день всю оставшуюся жизнь.
Теперь это было обещание, которое Дженна надеялась, он сдержит. Берн отступил и взял ее за руку. Они пошли к окраине города. Она задавалась вопросом, есть ли у него машина, он, казалось, ходил пешком, точно так же, как она.
Некоторое время они шли молча, но это было спокойное молчание. Осенний день был прекрасным, прохладным, но не холодным. Цветные листья покрывали деревья и падали на землю, хрустя под ногами, когда они шли.
Тропа начала устойчиво подниматься, пока, наконец, они не достигли вершины высокого холма. Там стоял то, что Дженна могла описать только как дворец. Простирающийся дворец Тюдора с массивными входными дверями из дуба, окруженный красивым лесом. Это был, пожалуй, самый красивый дом, который она когда-либо видела.
Она остановилась как вкопанная, и ее руки поднялись, прикрывая рот.
— О, мой Бог.
Берн обернулся к ней, с заметным беспокойством на лице.
— Что случилось?
— Он прекрасен, — сказала она трепещущим голосом. — Ты действительно живешь здесь? Это чертов дворец.
Берн покачал головой.
— Это не дворец. Это просто дом. Да большой, но просто дом.
Он потянул ее за руку, чтобы заставить двигаться снова.
— Пошли внутрь, и позволь мне показать его.
Дженна колеблясь, махнула рукой.
— Я не знаю. Может быть, просто останусь здесь и посмотрю извне. Я не хочу ничего сломать.
Берн поднял бровь.
— Ты шутишь, что ли? Я — десятифутовый медведь гризли, если я ничего еще не сломал, ты, конечно же, не сможешь ничего сломать.
Дженна рассмеялась. Берн знал, как снять напряжение. Он был прав, она сглупила.
Она последовала за ним в дом и старалась изо всех сил держать возгласы благоговения в себе, но, черт возьми, это место было чем-то необычным.
Витражные окна в фойе вели, на кухню, которая выглядела как что-то из журнала «Лучшие дома и сады», Дженна была полностью не в своей тарелке. Ее родители не были бедными, они были средним классом с большой натяжкой, но это… это было, она не совсем уверенна, что это было, но это был определенно высокий класс, и нечто другое.
Берн, казалось, ощущал ее нервозность, и привел ее в уютное логово.
Ха-ха, логово для медведя, я думаю, что становлюсь глупой.
— Как насчет бокала вина? У меня есть хороший белый «Зинфандель» (прим. — Зинфандель — сорт черного винограда, используемый для производства красных вин; сорт белого винограда для производства белых вин) в холодильнике.
— Звучит заманчиво.
Берн подошел к бару со стороны комнаты и, дотянувшись до маленького холодильника, вынул бутылку белого вина и, используя штопор из бара, откупорил вино. Он налил два бокала и подошел к Дженне с бокалами в руках.
Он сел рядом с ней на маленький диван и передал ей бокал, затем чокнулся ими.
— За длинную жизнь вместе, — сказал он, прижимая бокал к губам.
Дженна спрятала улыбку за бокалом, когда сделала глоток. Как ей так повезло? Она действительно ждала, что парень из «Скрытой камеры» или «Вас разыграли» выскочит и скажет ей, что это была большая шутка, потому что слишком большая, слишком толстая, неуклюжая девушка просто не могла заполучить этого здорового парня, который, кстати, был альфой медвежьего клана. В какой вселенной это произошло? Возможно, в «Сумеречной зоне», наивная, ей действительно нужно прекращать смотреть вечернее телевидение.
— Я собираюсь пойти сделать кое-какие закуски, — сказал Берн, он щелкнул стерео, когда вышел из комнаты, и его обычная музыка кантри зазвучала из колонок, скрытых где-то в комнате. Дженна прижалась к дивану и позволила своему уму дрейфовать с музыкой, когда сделала глоток вина. Сегодня вечером она собиралась увидеть изменение Берна. Она немного нервничала, но сильно возбудилась.
Она никогда не видела медведя-перевертыша вблизи. Достаточно, как только он вернется, она попросит его измениться, ожидание, убивало ее. Она не сможет расслабиться, пока Берн не перекинется.
Берн вернулся в комнату с подносом, на котором лежали крекеры и сыр. Ее желудок заурчал. Ладно, может, она что-нибудь съест, прежде чем попросит его измениться, и убедиться, что он это сделал, конечно же, она не хотела голодного медведя на руках. Дженна подавила хихиканье, и Берн любопытно посмотрел на нее. Дженна решила притвориться, что не заметила и взяла сыр и крекеры, которые он положил на кофейный столик. Она съела несколько крекеров и сделала несколько глотков вина. Берн сидел на противоположном конце дивана, делая то же самое, но внимательно наблюдая за ней. Ее терпение лопнуло.
— Что? У меня крошки на губах или что-то в этом роде?
— Нет, но ты что-то скрываешь. Что происходит в твоем мозгу, малышка?
— Это больше, чем связь между парой? Потому что, если это так, я не думаю, что мне это нравится.
— Нет, это не парная связь. Я только познакомился с тобой, и я вижу, как колесики крутятся в твоей голове.
— Эй, меня твой намек возмущает.
Берн подвинулся так, что его колено касалось ее на диване, и поцеловал ее в висок.
— Прости, малышка. Я только дразнился. У тебя большой, красивый мозг, — он сопровождал каждое слово поцелуем. — Я только хотел сказать, что тебя что-то беспокоит, — он положил руки на ее лицо и посмотрел в глаза. — Скажи мне, что случилось?
Дженна чувствовала себя глупой дурочкой.