Румянец у неё, когда она смущена, тот, который обычно появляется у неё на лице, распространяется до самых ушей. Я вижу это с того места, стоя у неё за спиной, и открывшийся вид делает меня необъяснимо твёрдым.
Я спал с моделями, актрисами, светскими львицами. Женщины бросаются на меня. Они предлагают секс втроём и вчетвером. Они предлагают мне всё, чтобы я не захотел.
А одна американская девушка в джинсах, кедах и футболке делает меня твёрже, чем я когда-либо был, всего лишь при помощи одного румянца.
Белль не реагирует. Она прочищает горло и делает тоже самое застенчивое движение, заправляя прядь волос за ухо, когда идёт вперёд, сквозь толпу. Когда я догоняю её, то кладу свою руку на её спину.
- Что ты делаешь? – спрашивает она, смотря назад. – Миллион людей здесь следят за нами.
Я позволяю своим пальцам проскользнуть под низ её футболки, задевая кожу, горячую на ощупь, всего на мгновение, прежде, чем одернуть руку.
Приличия, напоминаю я себе.
Меня должны волновать приличия. Меня должен беспокоить тот факт, что Белль Кенсингтон скоро будет моей сводной сестрой. Она часть королевской семьи. Я должен держать свой член в штанах и руки при себе.
В любом случае, проблема заключалась в том, что я не был силён делать то, что «должен».
Когда толпа продвинулась вперёд, я взял Белль за руку и резко потянул её направо, ныряя между группой крупных мужчин, пивших пиво, прежде, чем исчезнуть в другой группе туристов. Мы поворачиваем в сторону и спускаемся по узкому проходу между двумя кирпичными стенами. Переулок пуст, и Белль останавливается, прислоняясь к стене, и смотрит на меня со смесью тревоги и вожделения.
- Мы потеряли Ноя, - тихо говорит она.
- Ты беспокоишься о Ное? – спрашиваю я.
- Разве ты не кинул своего телохранителя? – спрашивает она, её голос более томный, и я не уверен, что это результат того, что мы убегали через толпу.
- Есть много вещей, которые я не должен делать, - произношу я. Я провожу пальцем по её груди к её ложбинке, и она не останавливает меня. Вместо этого, она делает глубокий вдох, и её грудь поднимается под моим прикосновением.
Это вдох, который уничтожает меня. Этот звук, который она издаёт, когда выдыхает, и то, как она делает – резко, между зубами – это станет моей разгадкой, и я знаю это. Это обещание всего, что неизбежно между нами – мой язык на её коже, солёно-сладкий вкус, переплетение конечностей, её гладкость, когда я проскользну внутрь неё.
Я могу представить всё это – чёрт возьми, я могу практически ощутить её вкус на своих губах, даже не касаясь её – просто слушая этот вдох. Это звук, который я представляю, что она издаст, когда я погружу в неё свой член, мои губы рядом с её, когда я смотрю на выражение её лица.
- Это определённо не одно из того, что ты «должен» делать, - говорит Белль. Но она не двигается. Она остаётся на том же месте, где, остановившись, прислонилась к кирпичной стене, а её грудь поднялась ещё вверх.
Всё в ней кричит да.
- Принц трахает Его Королевскую сводную сестру, - шепчу я, опуская руку, чтобы расстегнуть кнопку на её джинсах. – Это определённо не то, что я должен делать.
Губы Белль приоткрылись в небольшое «О». Но она не протестует. Я практически ожидаю, что она даст мне пощёчину. Я жду, что она назовёт меня извращенцем, кобелём. Я жду, когда она пошлёт меня и скажет, чтобы я отвалил от неё.
- Я не твоя сводная сестра, - шепчет она. – Пока что.
Я расстёгиваю её джинсы, стягивая вниз по бёдрам, и развернувшись спиной к входу на аллею, чтобы защитить её от случайных взглядов. – Ведь ты не против этой хуйни, так, - произношу я, пока скольжу своими пальцами в её трусики, ни на секунду, не отпуская её взгляд, даже несмотря на неудержимое желание увидеть, как выглядят её трусики.
Это находится высоко в списке того, что я не должен делать.
Я сделал много дерьма – светился перед СМИ, спал со случайными девушками – но я никогда не трахался на публике. Всегда при закрытых дверях. Я мог снять штаны для прессы, но я никогда не был пойман со спущенными штанами из-за женщины. Это потому что, как бы я не шлялся, я всегда мог сдержать себя.
Белль сводит меня с ума. Затащив её в переулок, засунув пальцы в её штаны.
Это не то, что я обычно делаю.
- Моя ошибка, - говорю я. – Принц трахает свою почти-сводную-сестру. Свою жену.
- Ни хрена, - шепчет она.
- Ни хрена, - повторяю я, и это не утверждение, а вопрос, вращая своими пальцами по её клитору и наблюдая, как её глаза наполовину закрываются, а потом широко раскрываются. Она снова зажимает свою нижнюю губу между зубов, и я клянусь, что я могу думать лишь о том, чтобы целовать, блядь, её губы.