Было слишком легко оставить его на два года, чтобы отправиться в Африку. Это не должно быть так - легко уйти от кого-то, кого любишь.
Сказать, что моя мать будет разочарована моим расставанием, будет преуменьшением. Именно по этой причине я избегала её телефонных звонков на прошлой неделе, скрываясь, пока разбиралась со всем этим дерьмом после фиаско в Вегасе. Она послала телохранителей и частный самолёт, чтобы доставить меня в Протровию, якобы потому, что я не отвечала на её звонки. Но ещё и потому, что она просто любит сделать что-то подобное для драматического эффекта.
Раздал стук в дверь, и она распахивается без колебаний. Моя мама быстро закрывает её, держа руку на дверной ручке за спиной, как будто она нуждается в этой поддержке. – Изабелла Кенсингтон, - произносит она, её тон резок.
- Я понимаю, что ты расстроена, мама, - начинаю я. – Я собиралась рассказать тебе о том, что случилось с Дереком. Мне просто нужно время.
- Нет, - говорит она, идя ко мне длинными шагами, выражение её лица спокойное. Вы никогда не узнаете, что она была расстроена, глядя на неё. – Расстроена – это не то слово, которое можно использовать в данной ситуации. Сейчас я опустошена.
Я сдерживаю смех. – Опустошена? – спрашиваю я. – Ты опустошена из-за моей разорванной помолвки? Думаю, что это я должна чувствовать такое.
Она протягивает руку, останавливая меня. – Я терпела твою необходимость убежать на этот, Богом забытый, континент, чтобы участвовать в спасении мира. Я была более, чем понимающей.
- Да, ты была воплощением поддержки, - жёстко говорю я. Я подала заявление на двухгодичную должность, никого не предупредив, используя девичью фамилию своей матери, и хранила это в секрете, пока не узнала, что получила её без каких-либо связей с матерью или состоянием Кенсингтонов. Я объявила ей только после того, как приняла решение и дала своё согласие.
- Нет необходимости так со мной разговаривать, - сказала она. – И твоя маленькая вспышка была сегодня отвратительной.
- Я сожалею, что ты нашла это возмутительным, - произнесла я. – Возможно, ты сочла это огорчающим, что твой любимый, почти зять, трахал Адриану? Или что он делал это в течение нескольких лет?
- Дерек – человек, - сказала она. – Все люди неосторожны, особенно мужчины, как Дерек. Главное, что он женится на тебе. И, если ты помнишь, мне никогда не нравилась Адриана.
Я качаю головой. – Мы больше не женимся, - произношу я. – И я не верю в это. Я не хочу ничего подобного.
Она поднимает брови. – Пожалуйста, скажи мне, что я вырастила дочь, которая не настолько наивна, чтобы верить в какие-то нелепые истории о настоящей любви.
Я не знаю, почему эти слова удивляют меня, но это происходит. – Это не смешно, - возражаю я, слабым голосом.
Кроме того, я не уверена, что верю в это. Может быть, это смешно и наивно.
- Сказки, - произносит она. – Я виню в этом твою няню. Она всегда читала тебе сказки, когда ты была маленькой. Пора взрослеть, Изабелла. Жизнь – не одна большая сказка.
- Ты выходишь замуж за короля, мама, - говорю я. – Ты не видишь иронии в этом? Ты говоришь мне, что сказки нереальны, но мы, в прямом смысле, стоим во дворце?
- Не будь глупой, - сказала она. – Ты ведь не глупая девочка. Это ниже тебя. Как и сказочные представления о жизни.
- Ты не влюблена в короля… - сомневаюсь я, мой голос затихает.
Она смотрит на меня в течение долгого времени. – Ты полюбишь Дерека. Ты будешь улыбаться, возьмёшь его за руку и будешь стоять рядом, когда он станет губернатором Нью-Йорка, как и его отец. И ты будешь стоять с ним рядом, когда деньги его семьи сделают его Президентом. И ты повернёшься в другую сторону, когда он будет делить свою постель с кем-то другим. Ты будешь улыбаться и выглядеть красиво, потому что это то, что ты должна делать.
- Я не подросток, - протестую я. – Мне двадцать три. И, несмотря на то, что ты думаешь, это не так, и я не вступлю в этот брак. Я не сделаю этого.
- Мы обсудим это позже, - сказала она, махнув рукой в характерной манере. – Сейчас есть более важные вопросы.
- Как тот факт, что ты выходишь замуж за короля, - саркастически замечаю я. Очевидно, это наиболее важная задача сейчас.
Она поднимает бровь и смотрит на меня неодобрительно. – Да, Изабелла, - произносит она. – Мы говорим о создании истории. Я знаю, что ты, похоже, не ценишь правила и традиции, но видит Бог, я пыталась привить их в тебе…
- Ты из Соединенных Штатов Америки, - говорю я. – Ты даже не уроженка Протровии. Ты не связана с их историей или традициями.