«А может, все это происходило во сне?!» — подумал я и остановился как вкопанный, ошеломленный своей догадкой. Мне помогла пирамидка! Оглядевшись, и убедившись, что за мной никто не наблюдает, я попробовал вернуть себе то состояние, в котором был во время драки, но ничего не происходило, мышцы не вибрировали, тело не становилось легким, видимо это происходило, независимо от меня.
Я тряхнул головой, как бы освобождаясь от пережитых волнений и побрел по тропинке, не заметив как очутился в яблоневом саду.
— А ты что делаешь? — услышал я девичий голосок, доносившийся откуда-то сверху.
Я поднял голову, среди веток яблони на меня глядела девчонка в джинсах и футболке.
Она грызла зеленое яблоко размером с черешню и с интересом рассматривала меня.
— Ничего, а тебе что здесь надо?
— Яблоки, не видишь что ли? — она бросила в сторону огрызок, и ловко спрыгнула вниз, — а я тебя знаю, тебя зовут Алешка-подкидыш. Я не знал, обидеться мне или нет, уж очень нахально она себя вела.
— Тебя еще никто не колотил? — спросил я, с интересом разглядывая это создание, с двумя косичками.
— Не-а. Ты не бьешь девчонок, я знаю, — заявила она авторитетно, но на всякий случай отступила назад.
— Откуда? — мне еще никогда не приходилось разговаривать и тем более видеть так близко девчонок не из детского дома.
— А я почти всех здесь знаю, — она смахнула паутинку, которая прилипла к ее ресницам, — я люблю лазить к вам, очень интересно.
Она достала из-за пазухи яблоко-орешек и откусила, зажмурившись от кислоты.
— А чего смотреть за нами? Мы же не звери в зоопарке.
— Не-а, не как в зоопарке, как в кино, — девчонка посмотрела на него с уважением, — а ты здорово дерешься, летаешь как нинзя, где ты так ловко научился драться?
— Нигде, — я медленно пошел по тропинке к дому.
— Обманываешь, — она обогнала меня и перегородила дорогу, — не хочешь говорить?
Я остановился, неожиданная догадка пришла мне в голову — она нравится мне, она не похожа ни на одну из детдомовских девчат. Я не знал, как вести себя дальше.
— Что тебе нужно? — спросил я краснея. Она передернула плечиками.
— От тебя — ничего, просто стало интересно, ты всегда был тихоня тихоней, а сегодня дал всем жару, я не ожидала от тебя такого. Правда, я еще не ожидала от тебя, что ты такой грубиян, но это, наверное, со временем пройдет, — она засмеялась и, бросив в него очередной огрызок яблока, развернулась и бросилась к забору. Она ловко перелезла через него и прежде чем убежать, помахала мне рукой.
— Пока, супермен, еще увидимся в будущем! — крикнула она.
Я проводил ее взглядом, понимая, что опять совершил какую-то глупость, нужно было сказать что-нибудь приятное, например, что зеленые яблоки лучше всего есть с солью, или что у нее красивые джинсы и… глаза.
Какие же они все-таки непонятные, эти девчонки! И притягивают, и в тоже время отталкивают. На одних хочется смотреть и смотреть, а на других и глаза поднять боишься, третьих вообще не замечаешь.
Я сравнил Дину и эту девчонку, незнакомку, чем-то они были похожи друг на друга. При воспоминании, я снова покраснел, вспомнив сценку в кустах роз, может она действительно хотела ему помочь?
Решительно махнув головой, словно отгоняя мысли, я разбежался и, перепрыгнув через кусты, побежал напрямую к дому.
Когда я вошел в свой класс, гудевшие голоса слегка стихли, моя победа над старшеклассниками успела докатиться и сюда.
Положив книжку в шкафчик, я сел свое место, выискивая глазами Колю, тот сидел у окна, отвернувшись. Его уши, просвеченные солнцем, горели. Он не решался посмотреть в мою сторону. Вошел Чика, он торопливо прошмыгнул к своему столу. Губа его распухла. Проходя мимо меня, он тихо прошипел: — теперь тебе конец.
— Строиться на ужин первой и третьей группе, — раздался в коридоре голос дежурного.
Меланья Герасимовна, все еще не успокоившаяся от сегодняшних событий, не замечала ни распухшей губы Чикалина, ни общего возбуждения в группе, выстраивала ребят.
— Сегодня вам разрешается после ужина посмотреть телевизор, малышам сказку, а остальным художественный фильм.
— До двенадцати? — спросил кто-то.
— Еще чего?
— Но ведь завтра воскресенье.
— Сегодня не Новый год, и вы себя ничем не проявили, а теперь в столовую, и потише, я могу и отменить телевизор.