А Ванго думал о Поле. Его ведь пока не нашли, а значит, еще не все потеряно. Самолет с красной надписью «Эверленд» был цел. Ванго вспомнил о Кафарелло и Викторе, которые, наверное, уже вернулись в Париж. Через двадцать четыре часа будет поздно. Если Ванго арестуют, на задуманном можно ставить крест. Ему почудилось, что тишина в амбаре сгустилась, и его обступили безмолвные тени родителей, Зефиро и многих-многих других. Хотят ли они отмщения? Этого он не знал.
Ванго на миг закрыл и тут же открыл глаза. Этот загадочный белый самолетик притягивал его взгляд. И тут он заметил под ним, за колесами шасси, скорчившуюся фигурку.
Разум отказывался воспринимать увиденное.
На Ванго в упор смотрели зеленые глаза Этель.
Солдат навострил уши. Он не мог дождаться, когда подъедет лейтенант. Его руки устали держать автомат. Он никогда не думал, что окажется здесь, за тысячу километров от дома, в этой форме и с этой тяжеленной железякой в руках. На родине он был простым сапожником. Однако твердо знал, что выстрелит при малейшем движении пленного. И убьет его. Тогда, может быть, ему дадут увольнительную на Пасху.
Ужас мало-помалу отпускал Этель. Прежде чем отвязать лошадь от дерева, она решила убедиться, что ее самолет на месте. Она не знала, что, заглянув в дыру между досками в стене амбара, перейдет границу, отделявшую жизнь от смерти. Ванго был мертв уже шесть лет, но вот он сидел перед ней на соломе. Ванго был мертв, но он сидел здесь, обняв руками колени. Заглянув в амбар, Этель вернулась к жизни. Она доползла до самолета, чтобы Ванго тоже ее увидел.
Их словно накрыла волна, которая смешала все — их жизни, страхи и воспоминания. Они будто попали в июньский день 1940 года на запруженную тысячами беженцев дорогу, и людское море увлекало их за собой. Как в немом кино — без единого звука, без криков и клаксонов.
Этот разговор без слов перевернул все в душе Ванго. Его жизнь была рядом, она смотрела на него глазами Этель, свернувшейся под белым крылом самолета. Он вдруг осознал, что сомнения покинули его, и наступила ясность. 8 августа 1929 года маленькая Этель постучала в дверь кухни «Графа Цеппелина», висевшего в небе над Нью-Йорком. Прошли годы, и Ванго наконец открыл ей дверь. И Этель была готова войти.
Послышался шум мотора. Солдат насторожился. Автомобиль! Он опустил автомат и в ту же секунду рухнул как подкошенный.
За немцем стояла Этель. Полено выпало из ее рук и покатилось по земле. Рычание мотора раздавалось совсем близко.
Ванго бросился к ней, но она уже вскочила на лошадь. Вынув нож из-за пояса, девушка перерезала веревку, которой он был привязан к винту, и протянула ему руку. Ванго тоже запрыгнул на лошадь. Они выехали через пролом в стене.
На крыше бронированного автомобиля стоял пулемет и стрелял очередями по пятьдесят патронов. Следом ехали еще три машины. Первая очередь предназначалась лошади, но пришлась на амбар, и он загорелся. Полоумная Лабаш выскочила из машины и закричала:
— Мой амбар!
Этель и Ванго галопом мчались в лес. Он обхватил руками ее талию и прижался лицом к затылку. От ее покрытой испариной спины шел жар.
Снова прогремели выстрелы. Автомобили резко свернули в сторону, чтобы объехать изгородь из колючих кустарников. А лошадь неслась прямо, к своим сородичам.
Когда они добрались до опушки, Ванго пересел на другую лошадь. Этель разрубила веревку у основания, одним ударом ножа освободив всех остальных. Солдаты стреляли наугад. Лошади вставали на дыбы и радостно разбегались во все стороны. Теперь им не грозил крюк мясника.
Этель обернулась и увидела, как охваченная пламенем крыша амбара обрушилась на самолет. Дым поднимался к небесам. Она подумала, что это к лучшему. Самолет ее родителей не достанется врагу. Она встретилась взглядом с Ванго. Вокруг свистели пули, сея огонь и смерть, но девушку и юношу охватила необъяснимая радость. Лошади, покрытые пеной, несколько секунд мчались бок о бок. Всадники углубились в лес. Пули шпиговали свинцом стволы деревьев, обнажая белую сердцевину. Ни одна не достигла цели — лесная чаща спасла беглецов.
С наступлением ночи две лошади нагнали поезд, шедший из Дрё в Париж. Девушка везла раненого, который прижимался к ее спине. Другой всадник, ехавший чуть позади, низко склонился к голове своей лошади. Через некоторое время поезд, выпустив облако пара, остановился на перроне. Пассажиры выглядывали из окон. Контролер видел, как три человека вошли в вагон. Совсем молодые, все в дорожной пыли. Один из них выглядел очень больным.