Барон Торег обвел глазами всех притихших баронов и медленно повернулся к Корису:
– Он настолько хорош?
Корис потянулся за бутылкой, которая стояла у его ног, и медленно налил себе вина:
– "Хорош" – это неправильное слово. Он гениальный кровавый маньяк. Я нисколько не преувеличиваю. Это признают все, даже его отец. Оказывается, перед его отъездом в войска, он официально передал ему свои полномочия. И передал не формально, для публики, а по-настоящему, с вручением имперской печати.
Бароны удивленно зашумели, все разом пытались высказать свое мнение. Лишь громкий удар ладонью по столу резко оборвал все разговоры. Барон Торег обратился к Корису с явным выражением неудовольствия на лице:
– Ладно, на счет гениальности ты, может быть, и прав. Потом напишешь мне подробный доклад об этом. Даже если допустить, что император сошел с ума, во что я не верю, то уж эти его два хитреца и друга, Ботос с Менисом, никогда не позволили бы возглавить во время войны империю человеку, не способному с этим справиться. Лучше просвети нас насчет кровавого маньяка. Я читал доклады о принце. Да, он увлекался ядами, и даже, похоже, нескольких человек он все-таки убил, хотя доказательств нет. Но это же не причина обвинять его в кровавости и в маниакальных наклонностях.
Все бароны, как по команде, уставились на Кориса, который еще раз медленно пригубил вина, дав себе еще несколько секунд на обдумывание ответа.
– Я тоже не верил, но факты, мои собственные наблюдения, а также донесения моих людей говорят об обратном. Я сам видел последствия того побоища, которое принц и его гвардия устроили в городе нашим войскам, – Корис нервно отхлебнул вина из бокала. – Уже при входе в город мне стало страшно. Он приказал уронить громадные ворота на толпу этих баранов, ослепленных запахом золота. Там просто каша из мяса и крови. Я думаю, там придется менять брусчатку, так как цвет ее у нормального человека вызывает омерзение и приступы тошноты. Но самое страшное было впереди. Его гвардия и Тени разбились на группы и затаились чуть ли не в каждом доме по пути к главной площади. Любой идиот, который врывался в дом пограбить, был обречен. И при этом люди, бегущие по улице, даже не догадывались, что рядом с ними за дверью или забором уже полно трупов их соратников. Я уверен, что до главной площади с ее богатейшими золотыми лавками и особняками знати, добралась, дай Святой ветер половина наших, если не меньше. А там их уже ждали. Все крыши были усеяны лучниками, а на любой удобной площадке стояли пушки, заряженные картечью. Это была самая настоящая кровавая бойня. Когда оставшиеся в живых поняли, что они в ловушке, они постарались поскорее выбраться из этого кошмара, но было поздно. Группы гвардейцев и Теней, которые оставались у них за спиной, уже перекрыли все возможные пути бегства, – бледный глава тайной службы отхлебнул вина и хотел продолжить свой рассказ.
– Говорят, что был приказ принца не брать в плен и добивать раненых? – вопрос одного из баронов прозвучал в тишине зала, как гром среди ясного неба. Корис горько усмехнулся.
– Не знаю барон. Может быть, Вы и правы. Но добивали раненых вовсе не военные, а бригады обороны столицы, так называемые Святые дружины. Кстати, они напрямую подчиняются только принцу. Они же, кстати, и перекрывали большинство путей бегства. По моим данным, у принца было не более двух тысяч гвардейцев и Теней. Поэтому они не могли только своим силами устроить ту бойню, которая нас там ждала. Из девяти тысяч, которые ворвались в город, из него выбралось, дай Святой ветер, не более пятисот солдат. В лагере оставалась только часть гвардии, которая при любом раскладе имела процент от награбленного и не хотела марать руки, и часть раненых, которые при всем желании не смогли бы участвовать в разграблении города. Всего девятьсот человек. Часть из них, увидев, что происходит в городе, быстро собралась и ускоренным маршем двинулась кратчайшим путем в свободные баронства. Как мне сообщили выжившие из этих отрядов, по пути их следования их везде поджидали хорошо организованные засады. Это были разбежавшиеся после главной битвы имперские воины. Но они уже не были трусливыми дезертирами, а представляли собой сплоченные, хорошо организованные и злые отряды. По сведениям выживших, руководили этими отрядами или гвардейцы, или непонятные люди в дворянской одежде, – Корис устало посмотрел на испуганных баронов и ухмыльнулся. – Это все было организованно глупым мальчишкой, которого мы и в грош не ставили! Он утопил в крови нашу десятитысячную армию. Насколько я понял, до баронств добралось только триста пятьдесят человек, и говорят, что в столице, в плену, осталось еще человек сто. Но и это ненадолго. Как передал мне вчера один из моих шпионов, они все скоро будут повешены на главной площади.
Бароны все, как один, вздрогнули, а хозяин замка закрыл лицо руками и чуть ли не плакал. Его единственный сын напросился в этот, как он думал, беспроигрышный поход, и он не смог ему отказать. Корис смотрел на баронов и понимал, что следующие его слова их добьют, но молчать не было смысла:
– Я и мой отряд из ста человек решили идти не коротким путем, а заехать к герцогу Коште за помощью. Но лучше бы я этого не делал. От увиденного там двое моих гвардейцев сошли с ума. Когда мы прибыли к замку, то увидели лишь усеянные виселицами стены и болтающиеся на них трупы наших соратников. Я не считал, но, похоже, все три тысячи заговорщиков там и висели. Но самым страшным было видеть взлетающие с обклеванных ими тропов при нашем появлении стаи воронья, которые я никогда не забуду. Это зрелище будет всегда ассоциироваться с именем "принц Дарий" и словом "смерть". Мы, не въезжая в замок, обогнули его, и страшась всего и вся, неделю пробирались на территорию свободных баронств. Только это нас и спасло от больших потерь. Да, господа бароны. Я не стесняюсь говорить, что наша трусость или, если вам угодно, осторожность, помогла вернуться семидесяти шести моим людям из ста, – с трудом произнеся последние слова, Корис присосался к бутылке, игнорируя бокал, который по-прежнему был у него в руке. – Я вам советую просто молиться, чтобы этот зверь в человеческом обличии не решил продолжить свою месть уже на нашей территории. Убежать от него, я думаю, не удастся. Я уверен, что у него хватит ума и сил превратить каждый наш замок в подобие замка герцога Кошты.
Молчание в зале затянулось на долгие десять минут. Каждый думал о своем, но все эти думы были пронизаны страхом и безнадежностью. Все безоговорочно поверили в слова Кориса. Если на лице главы тайной стражи мелькали ужас и страх, это говорило об очень многом. Тишину прервал старейший и умнейший из баронов Торег:
– Корис, что ты предлагаешь нам сделать?!
Глава стражи обвел взглядом оробевших баронов:
– Ждать! И надеяться, что откупимся деньгами. Оч-е-е-ень большими деньгами, но главное, чтобы не своими жизнями.
– А если все вопросы к нам будут отданы на откуп принцу?! – голос одного из баронов на фоне леденящей тишины, царившей в зале, прозвучал очень жалостливо и трусливо.
– А вот тут, по-моему, совсем без кровавых казней не обойдется. Я бы даже с большой уверенностью сказал, что они точно будут. Но я думаю, что можно и здесь смягчить последствия, но это будет стоить такого огромного количества золота, что я себе не совсем представляю.
Бароны, как по команде, переглянулись, и чуть ли не хором спросили:
– Сколько?!!!
***
– Я туда не поеду!
– А куда ты денешься!
– Уйду в запой!
– А ты хоть раз алкоголь пробовал?
– А вот как раз и повод, чтобы попробовать!
– А по шее?!
– А не поздно?!
– Ботос, ну скажи ему!
– Дарий, ты молодец! Так и надо с этим старым маразматиком.
– Я счас своей императорской властью!