— Но это же безумие! — орала я, заглушаемая диким, восторженным улюлюканьем пиратов, всецело поддерживавших своего отчаянного капитана. — Это явная смерть!
— Как может одна безумная выходка повредить той, которую повсеместно именуют Сумасшедшей? — ненатурально удивился капитан. — Ничего — выдюжим, у меня, кажется, появился план…
«Глаз тайфуна» выглядел устрашающе. Коническая воронка бешено вращающейся воды, постепенно затягивающая нас в самый эпицентр жуткого водоворота. «Маргота» перемещалась по кругу, с каждым новым оборотом спускаясь все ниже по наклонной водной стене. Я ощущала себя пойманной в ловушку птичкой, бессильно взирая на несчетные тонны воды, нависающей над нашими головами. Странно, но ветер, яростно завывающий на поверхности моря, здесь почти затих, видимо не решаясь соревноваться с противостоящей ему стихией. Время словно бы замерло, воцарилась мертвая тишина, и теперь я слышала лишь поскрипывание обшивки корабля, судорожно кружащегося в похоронных, все суживающихся пируэтах. Периодически красавица-каравелла вздрагивала всем корпусом и делала отчаянную попытку сойти со своего гибельного маршрута, но тайфун каждый раз оказывался сильнее судна, беспощадной рукой направляя его в глубь водной круговерти. Но «Маргота» не желала сдаваться без боя!
— Сейчас! — коротко рыкнул Маллер, напряженно поигрывающий желваками. Его темные глаза горели огнем одержимости, мускулистая фигура напряглась, напоминая затаившегося перед прыжком тигра, и я, невзирая на весь драматизм нынешней ситуации, невольно залюбовалась этим отважным морским волком. Прекрасная каравелла была воистину достойна доставшегося ей прекрасного капитана!
— Выносите бочки из трюма! — Мамука пронзительно засвистел в свой боцманский свисток. — Все дружно за работу!
Испытывая безудержный энтузиазм, я увлеклась общим порывом и вместе с пиратами вытаскивала из трюма тяжеленные пузатые емкости, составляя их в ряд на палубе. Бочки оказались почти неподъемными, а мы в кровь раздирали руки о скрепляющие их железные обручи и чуть не надорвались. Маллер, продолжающий следить за тайфуном, поглядывал на меня с угрюмым испугом, опасаясь за моего ребенка, но я лишь громко хохотала, выслушивая жутко похабные шутки балагура Мамуки, придающие нам свежих сил. Наконец все закончилось. Мне показалось — мы провозились с бочками целую вечность, но, мельком взглянув на колбу клепсидры[30], я с удивлением обнаружила — прошло не более пяти минут. Довольный проделанной нами работой Маллер фамильярно похлопал меня по плечу.
— Как там твой малыш? — требовательно спросил он.
— Отлично! — нахально ухмыльнулась я. — Помогал, как мог, подпинывая и меня, и бочку.
Де Вакс весело оскалил белоснежные зубы:
— Замечательно! Настоящим мужиком вырастет!
— Что в этих бочках? Железо? Я себе чуть пуп не сорвала.
— Почти угадала, — рассмеялся капитан. — Масло плодов гуаранакового дерева, чаще называемого «железным». Жутко вязкая и густая штука — куда там до нее обычной ворвани или любому другому жиру. Ценится практически на вес золота. Мы по случаю прикупили груз масла в Канагере и намеревались выгодно продать в Нарроне. Но сейчас он спасет наши жизни…
— Каким образом? — не поверила я.
Маллер загадочно улыбнулся и приложил палец к моим растрескавшимся от соли губам, призывая к молчанию:
— Ухватись за что-нибудь покрепче, не мешай и смотри…
Я так и поступила. Будто клещ вцепилась в обмотанный вокруг мачты линь и широко распахнула глаза, приготовившись увидеть нечто невероятное…
Тропинка, ведущая от веранды к закрытому магией участку сада, который Марвин облюбовал для своего загадочного эксперимента, вряд ли превышала по протяженности пятьсот метров, но друзья уже раз семь сбивались с пути, бестолково блуждая среди кустов и деревьев. Пресытившись церемонной помпезностью затеянного Лилуиллой утреннего приема, плавно перетекшего в торжественный обед, четверо соскучившихся по общению друзей просто-напросто улизнули из дворца, намереваясь тщательно осмотреть новейшее изобретение некроманта. То, что при этом они с трудом держались на ногах, передвигались пунктирно и периодически падали, компаньонов не смущало ничуть. Да и о каком вообще смущении могла идти речь, если винный подвал Генриха оказался настолько богат как в плане наполненности, так и ассортимента. Сам барон, частично по причине чрезмерного хозяйского радушия, а частично из желания хоть ненадолго позабыть свои сердечные проблемы, пребывал в невменяемом состоянии, вряд ли делавшем возможным процесс адекватного восприятия нового проявления строительного гения архимага. Архимага, кстати, в данный момент оживленно приплясывавшего поблизости и напевавшего что-то весьма игривое. Как отреагирует на нынешние неумеренные возлияния его капризный гайморит, Марвину предстояло узнать завтра.
30
К л е п с и д р а — водяные часы, прибор, в котором уровень воды, каплями переливающейся из верхнего резервуара в нижний, движется от одного деления шкалы к другому, указывая прошедшее время.