Робко взглянув на графа, она промолвила:
— Вы собираетесь поддержать билли, которые будут обсуждаться в палате лордов?
— По-вашему, мне не стоит этого делать?
— Неужели вы не понимаете, что они… жестоки и несправедливы?
— Несправедливы? — переспросил граф и с некоторым злорадством уточнил: — Наверное, вы считаете несправедливым, когда у одних людей есть деньги, а у других нет, и тут же вспоминаете о собственной участи.
— Вы не правы! — воскликнула Мариота. — Я вовсе не думаю о себе. Многим людям живется гораздо хуже нашего, и это принято называть борьбой за существование.
— Я вас понимаю, — заметно смягчившись, ответил граф. — Вы ведь и сами боретесь за существование, Мариота.
— Да, так оно и есть, ничего другого мне просто не остается, — застенчиво и словно извиняясь проговорила она. — Папа занят своей книгой, и мне приходится заботиться о Линн и Джереми. Меня очень тревожит их будущее.
Мариота подумала о брате. Конечно, он обещал ей, что с разбоем покончено, он больше никогда не выйдет в маске на большую дорогу. Но когда он вернется из Лондона, накупив новых костюмов, то в Квинз-Форде ему явно скоро наскучит. Возможно, он снова впадет в отчаяние. Как знать, вдруг он не усидит на месте и его потянет на очередную авантюру.
Она должна во что бы то ни стало уберечь Джереми, убедить его, что он не вправе рисковать собой.
Граф долго смотрел на Мариоту своими ясными синими глазами и наконец осторожно осведомился:
— Что-то мучает вас и не дает покоя. Будьте со мной откровенны, и я постараюсь вам помочь.
— Нет-нет, не надо… Вас должно волновать только собственное здоровье, а чужие проблемы всегда обременительны.
— Ваши проблемы меня нисколько не обременят.
Его искренность тронула Мариоту, а низкий, звучный голос проник ей в самую душу. Она вздрогнула, и взоры их встретились. Ей показалось, что глаза графа превратились в море, и она погрузилась в их бездонную синеву. Сердце Мариоты тревожно забилось. Пытаясь совладать с охватившими ее чувствами, она взяла газету и спросила:
— Что мне вам прочесть?
— Что угодно, мне в общем-то безразлично, — отозвался граф. — Признаюсь, мне нравится ваш голос и я готов слушать его целыми часами. Он такой красивый и мелодичный. Я не люблю ни слишком грубые, ни слишком тонкие женские голоса, а ведь они отнюдь не редкость.
— Мама приучила меня читать вслух, когда я была еще совсем маленькой, — пояснила Мариота, — и, возможно, я стараюсь ей подражать.
— Вы замечательная девушка, Мариота, но, увы, излишне скромная, — улыбнулся граф. — Вы ни на кого не похожи, но почему-то не хотите этого признать.
Мариота недоуменно пожала плечами:
— По-моему, я самая обыкновенная. А вот Линн очень хороша собой, и, когда мы бываем вместе, никто не обращает на меня внимания. Надеюсь, что, познакомившись с Джереми, вы увидите, какой он храбрый и обаятельный.
— Мне очень хотелось бы с ним встретиться. Кстати, что он делает в Лондоне?
— Поехал к друзьям, — ответила Мариота после некоторой заминки. И тут же пожалела о своих словах. Не исключено, что Джереми вернется еще до отъезда графа. Девушку охватил страх. Как она объяснит, откуда у него нашлись деньги на новую одежду?
«Надо сочинить историю о добром друге, который согласился ему помочь», — мелькнуло у нее в голове.
Как стыдно, что им опять придется лгать. «Одна ложь влечет за собой другую», — любила повторять ее мать, и в данном случае эта истина подтвердилась.
— Скажите, что я могу для вас сделать? — спросил граф, очевидно догадавшийся о ее смятении. — Почему вы не доверяете мне, Мариота? Мне больно, что вы скрываете от меня свои чувства.
— Вряд ли они будут вам интересны, милорд.
— Вы расскажите, а интересно мне или нет — это уже не вам решать.
Мариота тихо вздохнула.
— Я бы хотела, — робко начала она, — все вам рассказать, но это… невозможно.
— Вы меня заинтриговали, — усмехнулся граф. — Да будет вам известно, я готов принять любой вызов.
Он решительно перешел в наступление, зная, что победить наивную девушку не составит ему особого труда.
— Прошу вас, не пытайтесь прочесть мои мысли, — взмолилась Мариота. — Это моя тайна, и потом… я… вас боюсь…
— Значит, вы уверены, что я способен прочесть ваши мысли? Я рад, тем более что за эти дни мы очень сблизились, хотя знакомство наше состоялось по воле случая, и это само по себе весьма необычно.
Мариота не ожидала от него подобных слов. Она вновь взглянула на графа и почувствовала, что весь мир сосредоточился для нее в этих синих глазах. Они обладали поистине гипнотической силой. Мариота испугалась, что не сможет противиться ей и, полностью подчинившись, признается в преступлении. Она торопливо проговорила: