А Робин? Использовал меня вслепую, как пешку. Он же мог хотя бы предупредить меня о том, как опасен секс с Вораном. Робин не наивный человек и вполне понимал, чем может все закончиться между нами. Я лишь качала головой, чувствуя, что меня предали. В глазах Робина я видела, насколько безнадежно мое положение.
В первую очередь я обвиняла себя. Как я не заметила всего происходящего вокруг?! Почему настолько ему доверилась?! Меня подчиняли себе, а я даже этого не видела. Я вышла из комнаты на террасу. Здесь мы приземлились в первый вечер после купания. Мне стало тошно от этих воспоминаний. Я подошла к перилам – они были мне до пояса и широкие. Сев на них, я посмотрела вниз на берег и море, плещущееся далеко внизу, – вот он выход из ситуации, что я создала. Предполагалось, что я смирюсь и приму свое положение, но они меня еще не знали.
Мне очень хотелось увидеть свою дочь еще раз хоть на миг, но я не хотела, чтобы она запомнила меня плачущей. Ведь я бы не смогла сдержаться, обнимая ее на прощание. Зато Робин ее заберет и позаботится в память о Дэвиде. На Земле она будет свободна и сама будет вправе решать, как ей жить. Жаль, что я это право потеряла. Хотя почему потеряла? Его у меня подло украли и даже не посчитали нужным сообщить об этом. Я села, обняв колени, и от отчаяния у меня даже больше слез не было, лишь глухая тоска.
– Кристина, привезли платье, – услышала я Ворана. – Слезь оттуда! – резко приказал он, появившись в дверях.
– Стой там! – закричала я, и он, к моему облегчению, замер.
«Почему я тянула? – ругала себя я. – Хотя теперь у меня есть шанс сказать ему все, что думаю!»
– Когда ты собирался сообщить мне? – спросила я, но он молчал. – На приеме? После? Или завтра, объясняя, почему я не могу уехать?
– Все не так страшно, – попытался успокоить меня он.
– Для кого? – закричала я, и мой голос сорвался.
– Кристина, спустись, и мы обо всем поговорим, – напряженно сказал он и хотел двинуться ко мне.
– Стой! Или у тебя не будет даже этих минут. – Я развернулась, готовая в любой момент прыгнуть.
Он замер на месте, с ужасом глядя на меня. Впервые этот самоуверенный мужчина оказался хоть перед чем-то бессилен.
– Не делай этого! Ты не представляешь, как долго я тебя искал.
– Зато какой был увлекательный кастинг! Жаль, что джекпот выпал той, кто не способен оценить оказанной чести, – съязвила я.
– Не говори так! Ты особенная!
– Для чего? Рожать детей и отдавать их другой? Или быть третьей в твоей постели с супругой? – отчаянно кричала я, и ветер разносил мой крик. – Скажи, а Айрин приглашена сегодня? Когда ты хотел нас познакомить?
По тому, как дернулся мускул на его лице, я поняла, что попала в цель.
– Она прекрасная девушка. Я хотел, чтобы вы познакомились, и она бы тебе обязательно понравилась, – оправдывался он.
– Да я уже счастлива за вас! Долгих лет жизни, но без меня!
– Ты все не так понимаешь, – качал он головой.
– Чего я не понимаю? То, что она будущая жена, а я вечная любовница, рожающая наследников вашей высочайшей династии, достойная сидеть лишь у твоих ног? – я задохнулась от ненависти к нему. – За все это время ты не посчитал нужным сказать мне, что происходит, и вел на этот прием, как овцу на бойню!
– Быть шелани – честь! – вскричал он.
– Да плевать я на эту честь хотела! Нет никакой чести быть рабыней.
– Разве ты была эти дни рабыней? – он напряженно смотрел на меня.
– Да! Я была рабыней, которую клеймили каждую ночь, изменяя запах, чтобы все знали, кто ее хозяин.
– Тебе это нравилось! – заявил уязвленный Воран.
– Да, нравилось, потому что я не знала, а теперь я согласна кожу с себя содрать, чтобы стереть твой след, – прошипела я, и он побледнел.
– Отдай Эрин Робину, пусть он ее увезет.
– Как ты можешь отсылать дочь? – поразился он. – Эрин – принцесса здесь.
– Достойная быть супругой и не имеющая возможности родить самой? Достойная выйти замуж за кого ей скажут и с кем этот брак будет выгоден? – в ярости говорила я. – В моем мире она сама будет решать, как жить, кого любить и от кого рожать.
– У нее здесь будет все! – настаивал он.
– У нее не будет самого главного – свободы. Ты лишил ее меня, не задумываясь, даже не сообщив об этом. И такое счастье ждет мою дочь?!
– Признай, нам было хорошо вместе, – попытался он зайти с другой стороны.
– Я соглашалась на четыре дня секса, а не на пожизненное рабство.
– Значит, для тебя это был секс?! – закричал он, уязвленный. – Я занимался любовью каждым прикосновением.