— Жди здесь, — сказал паж, остановившись у одной из дверей, — когда надо будет, тебя позовут.
Минуты через две он распахнул двери.
— Входи.
И тихо испарился.
Я осторожно вошла в комнату. Бывать здесь мне, конечно, не приходилось. Не отличающаяся большими размерами комната была плохо освещена. Вечерело, но свечи еще не зажигались. Первое, что обращало внимание, пушистый ковер на полу, привезенный, видать, из дальних стран, потом взгляд улавливал очертания кровати, еще большей, чем моя, хотя мне казалось, что таких уже не бывает.
Было откровенно страшно. В горле пересохло.
Невысокая толстая женщина, одетая в темное платье, неожиданно быстро для своей полноты подошла ко мне и уставилась снизу вверх блестящими черными глазами. Королева-мать. Я изобразила неуклюжий книксен.
Она удивленно подняла брови, обошла меня по кругу, озадаченно во что-то всматриваясь.
— Не так уж ты и хороша.
Это были первые слова, которые я от нее услышала. Ну не фея я! И что?
— Отец твой, говорят, в Тайной сотне служил.
Ну, на то та сотня и Тайная, чтобы никто о ней не знал. Здесь я отвечать не обязана.
— Хочешь, дворянство ему пожалуем? Баронство? Хочешь дочкой барона быть, а? А мать твоя баронессой? Хочешь?
— Хочу, Ваше величество, — рискнула подать я голос.
— Из плена-то тебя Эрик вызволил. Да? Эрик ведь? Можешь не отвечать. Знаю, что он. И на что ты теперь рассчитываешь? Ну, отвечай.
Я искренне удивилась и ответила совершенно честно.
— Ни на что.
— А мешаешь ему тогда почему? А? Почему?
— Что Вы, Ваше величество. Я его больше месяца не видела!
— Правда? Почему же он тогда с невестой своей не общается? Избегает ее. Почему? Нет, пусть не надеется, мы его все равно женим. Хочет он этого или не хочет. Но ты ответь: почему он ведет себя так? А? Если ты тут, как говоришь, не причем.
— Может, она ему не нравится?
— Да? А тогда кто? Если не ты и не она, тогда кто? Если даже я этого не знаю? Королю она нравится, Яну она нравится, а Эрику, видите ли, нет! Безобразие!
Мне вдруг стало жаль эту женщину. В самом деле, бьется, старается сделать, как лучше, а Эрик, бестолочь эта, не ценит. А он такой, я-то знаю. Перед ним хоть в лепешку расшибись, не оценит. Вот и невесту ему подогнали, красавицу, дочку самого Императора. А он нос воротит! Ужас! Впрочем, не такая уж эта принцессочка и красавица. Я специально в парк ходила на нее посмотреть. Видела, как Януарий ее там выгуливал. Мелкая вся какая-то. Глаза выпученные, нос кнопкой, губ вообще нет, груди, как видно, тоже. И жеманная, аж противно. Но все равно Эрик не прав. Сказали — надо жениться. Значит, надо жениться. И все тут.
— Ваше величество, — сказала я, — чем хотите, могу поклясться, но я тут не причем. И девки наши могу подтвердить — не ходит он ко мне. А и пришел бы — прогнала. Я же девушка честная. А что поехал меня вызволять, так ведь не потому, что я ему нравлюсь, а потому что разозлился очень, что не по его сделали. Знаете ведь, он такой.
Королева вздохнула и отвернулась.
— Ладно, деточка, — сказала она, махнув рукой, — иди к себе. Я тебе верю.
Дочкой барона я, конечно, так и не стала. Но все равно приятно, что хоть пообещали. Хотя отцу я об это тоже не говорила. Еще бы расстроился…
Эрик решительно оттолкнул гвардейца от дверей и ворвался в спальню Януария.
— Брат! — закричал он с порога и увидел, как сжался на постели растерянный Ян, как испуганной мышью мелькнула и забилась под оконную портьеру чья-то тень. Эрик ринулся к окну, раздвинул тяжелую ткань и извлек из-под нее свою драгоценную невесту. Принц крепко сжал ее тонкие, как у птички, плечики, посмотрел внимательно в лицо, надеясь, видимо отыскать в нем следы бурной ночи, нашел, помолчал недолго, потом опустил руки и тихо сказал:
— Помолвка расторгнута.
И вышел, не оглянувшись. Люция, плача, упала на кровать. Януарий утешал ее, ласково перебирая пальцами тонкие пряди длинных волос.
Принц Эрик сел на коня и отправился в сове поместье. То самое, в тридцати милях. Неверный брат и коварная экс-невеста остались разбираться с ситуацией.
Я, как можно заметить, была здесь совершенно не причем.
Потом состоялся семейный совет. Гневные вопли обиженных родителей принцев слышны были по всему замку. Януарий, оправдываясь, клялся, что поступить подобным образом мог лишь исключительно из-за пламенной страсти, разгоревшейся в нем при виде третьей дочери Императора. Обычай требовал отправить Януария в ссылку, а опозоренную невесту выслать за пределы королевства. Между тем Эрик, чьи чувства, казалось бы, были затронуты здесь больше всего, и чья честь более всего пострадала, сам пропадал невесть где. Его несостоявшаяся супруга могла, конечно, быть отправлена обратно к отцу. Но тогда вставал законный вопрос — а чего, собственно, ради, приготовления к свадьбе были настолько затянуты? Почему принцессе позволяли прогуливаться по парку в обществе не имеющего к ней прямого отношения молодого человека? Ведь будущие свекор со свекровью вполне могли запереть ее в покоях и до свадьбы на улицу не выпускать. Традиция позволяла. Собственно, и знакомить ее с будущим супругом не было нужды. Потом бы притерлись как-нибудь.
В общем, вернуть испорченный товар обратно было бы затруднительно. Женить на ней Эрика не стоило и думать. И тогда Януарий отважно предложил свою кандидатуру.
— Я! — сказал он, — я женюсь на принцессе Люции. Потому что я люблю ее и вообще.
Обрадованные родители облобызали сынка и все еще будущую невестку, послали гонца за Эриком и велели переписать приглашения на свадьбу. С Императором король-отец пообещал разобраться.
И все было бы замечательно, если б не старик маг.
Должность его представлялась всем давно устаревшей и держали его при дворе не столько для того, чтобы реально прибегать к его услугам, сколько в качестве дани традиции. Он занимался чем-то там у себя, в башне, никого не трогал и никто им не интересовался.
А тут внезапно напросился на аудиенцию к королю. Его величество, пребывающий в радужном расположении духа, не нашел повода отказать, за что и немедленно поплатился.
— Вот что, Эрик! — заявил предсказатель, нахально уперев руки в боки, прямо на виду у изумленных членов Совета. Король открыл было рот, но и тут маг не дал ему продолжить.
— Я папу твоего знал, короля Януария, я деда твоего знал, Эрика Старого Вонючку, или, как вы его теперь неизвестно за что называете, Эрика Мудрого, я с прадедом твоим по девкам ходил! Так что не смей меня перебивать! И эти все пусть отсюда выметаются. Дело у меня есть важное.
Король растерянным кивком отпустил Совет. Мудрые мужи, несколько растерянно оглядываясь, быстро удалились.
Маг хмуро проследил, как за последним из них закроются двери.
— Эрик, мальчик мой, — проникновенно произнес он, не обращая никакого внимания на то, что возраст мальчика неуклонно приближался к шестидесяти годкам, — не дело ты затеял.
Король поглядел на стоящего перед ним шустрого тощего старикашку и попытался припомнить, видел ли он его когда-то молодым. Нет, насколько помнил Эрик IV, предсказатель всегда был старым и жутко вредным.
— Ты еще вспомни, — ехидно заявил старикашка, — как ты колбы у меня в башне с мальчишками побил. И как отец выдал тебе за это.
Король Эрик вздрогнул, потому что маг поймал его как раз на этой мысли, и приготовился слушать.
— Нельзя, — сказал маг серьезно, — младшего сына поперек старшего женить. Никогда такое Гевары не делали. Плохо это. Война, неурожай, засуха и все такое. Нельзя.