Чем ближе мы продвигались к цели, тем нестерпимее становилось зловоние. Не знаю, была ли причиной тому местная кухня для избалованных гурманов или что-нибудь другое, но факт остается фактом — в эпицентре этого кошмара даже дышать было почти невозможно, не говоря уже о том, чтобы рискнуть что-нибудь тут съесть.
— Я думаю, сначала все будет хорошо,— спустя некоторое время, понадобившееся для уяснения сути вопроса, бодро начал Гарх, который, судя по всему, чувствовал себя вполне раскованно.— Потом все станет не очень хорошо, а затем, как обычно, начнется резня, и, наконец...
— Не надо, пожалуйста, продолжать.— Меня передернуло от одного воспоминания о последнем инциденте.
— Ну почему же? — бросил он через плечо.
— Да потому, что в последнее время я все больше и больше утверждаюсь во мнении, что ты обычно бываешь прав.
Похвала явно приободрила моего телохранителя.
— Я даже могу тебе сказать — начал он,— когда именно все начнется.
— Нет-нет, пожалуйста, не надо, я так устал от всего этого, что, кажется, еще немного и...
Как бы в подтверждение моих слов, удавка сдавила горло, так что я даже не успел ойкнуть.
— Аг-х, я же предупреждал,— задушенно прохрипел внутренний голос.
— Только пикни — и тебе конец, понял? — ласково прошептал слегка заикающийся некто за моей спиной.
«О чем разговор»,— хотел было сказать я, но не смог из-за проклятого шнурка, стальным обручем сдавившего горло.
Конечно, два раза повторять не было необходимости. Это место совершенно не походило на институт благородных девиц, а «таинственный незнакомец», так неожиданно появившийся на моем горизонте, явно не собирался читать лекцию о правилах хорошего тона для молоденьких первокурсниц. С одной стороны — удавка на моем горле, с другой — психически не вполне адекватный индивидуум, подцепивший меня на крючок. А дополнял картину, выступая в роли неизвестной переменной, Гарх. Который, как я заметил, несмотря на показную бодрость, в последнее время был обеспокоен состоянием своего пошатнувшегося здоровья, отчего и пребывал не в самом добром расположении духа.
Все возвращалось на круги своя, и мой телохранитель, как всегда, оказался прав: нас ожидало очередное «захватывающее приключение».
— Будешь вести себя хорошо — останешься в живых,— пообещал незнакомец.
Я хотел подтвердить свою готовность к беспрекословному повиновению, но не мог.
— Сейчас мы спокойно, без суеты и паники, проходим вон к тому выходу...
Я с трудом кивнул, всем видом выражая полное согласие с тем, что суетиться и паниковать не следует — даже в мыслях.
— А затем...
— Пожалуйста, отпусти мальчика,— почти нежно прошептал Гарх, неожиданно материализовавшийся, будто из-под земли, прямо перед моим носом.
Он был спокоен и приветлив, как никогда, всем своим видом выражая желание поскорей разобраться с этим недоразумением и продолжить дуть. Только почему-то его правый глаз едва заметно подергивался...
«О-о-о нет, пожалуйста, не надо!» — как заклинание мысленно произнес я несколько раз подряд, пытаясь, насколько возможно, передать свои мысли в разрегулированный мозг Гарха.
Не нужно было иметь в кармане диплом психолога, чтобы определить: этот нервный тик — верный признак того, что Гарх взбешен, из чего легко следовало, что у создания за моей спиной, так неосмотрительно посягнувшего на мою жизнь, шансов практически нет. Вырванное сердце — самая легкая и быстрая смерть, которая его ожидала в ближайшем будущем.
По большому счету мне было абсолютно наплевать, что случится с заикающимся похитителем людей, потому что такая экстравагантная работенка рано или поздно приводит к закономерному концу. И сам обладатель плохих манер наверняка знал об этом, когда выбирал профессию. Единственное, что меня беспокоило,— последствия. Действовать так бодро и решительно, как это обычно делал Гарх, привлекая всеобщее внимание, в таком неспокойном месте было, по-моему, не совсем разумно.
Я еще пытался[40] всем видом показать с трудом сдерживающемуся телохранителю, что ничего страшного не происходит и не надо чересчур Драматизировать ситуацию, раздувая небольшую ссору до размеров грандиозного скандала, но было уже поздно. Он принял окончательное решение.
Вероятно, мой новый поводырь это тоже понял. По крайней мере, одного взгляда в горящие безумием, бездонные, словно врата ада, зрачки Гарха ему хватило, чтобы оценить свои шансы.
— Я ухожу, а Дрот, пожалуй, еще посидит некоторое время на шее юноши,— предложил он. — Да, кстати, чуть не забыл,— пробормотал скороговоркой хозяин крысы, которую я только сейчас заметил.— В когтях и жале моего маленького любимца достаточно яда, чтобы отправить на тот свет всех посетителей этого кабака. Так что настоятельно рекомендую обращаться с ним поосторожнее во время моего непродолжительного отсутствия.
— До тебя, наверное, не дошел смысл моего предложения,— еще нежнее прошептал Гарх, судя по всему, уже перешедший грань, за которой мосты сожжены и возврата быть не может.— Я могу повторить еще раз...
Именно эта последняя фраза своей интонацией ясно показала мне, что ни моя смерть, ни смерть целой вселенной, ни, тем более, какая-то крыса на моем плече, не смогут остановить Гарха.
— Постойте, постойте! — с огромным трудом произнося каждое слово, вклинился я в их живой диалог, чувствуя, что еще немного — и ситуация окончательно выйдет из-под контроля.— Давайте все спокойно обсудим...
— Конечно,— проворковал мой напарник, в голосе которого звучал окончательный приговор.— Давайте все спокойно обсудим, я обеими руками «за».
— Боюсь, у него окончательно сорвало крышу,— подвел неутешительный итог переговорам внутренний голос.
— Пора бы уже...
В воздухе прошла едва заметная рябь, и каким-то шестым чувством я почти физически ощутил приближение толденов...
— Тол...— открыл было я рот, но тут, совсем не вовремя, за спиной Гарха появился очередной персонаж этого сплошного кошмара.
Мерзкое существо, не знавшее в жизни ничего, кроме закона тупой силы и кратковременных удовольствий, купленных за деньги, появилось на моем и без того не слишком безоблачном горизонте, в первый и последний раз в жизни попытавшись пересечь наш фарватер.
— Так, и что это мы здесь делаем? — игриво поинтересовалось оно и вытащило из-за пояса огромный даже по местным меркам тесак.
Самое скверное заключалось в том, что этот дегенерат был не один — рядом весело скалилась компания его единомышленников, видимо, мнящих себя отчаянными головорезами.
— О боже! Сейчас ведь опять начнется! — глухо, с надрывом, проскрипело мое издерганное подсознание.
— Мы...— только и успел прохрипеть я, собираясь хотя бы ненадолго оттянуть неизбежную конфронтацию, но разговора не получилось.
Весь этот балаган затевался лишь для того, чтобы как можно веселее произвести небольшое кровопускание, поэтому, чтобы не портить праздник, наша команда приняла правила игры — и все получили что хотели.
Гарх ориентировался на звук голоса, поэтому удар явился полной неожиданностью даже для меня, несмотря на то что с самого начала я знал: любезным обменом информацией дело не закончится.
Гарх ударил с полоборота, и не в меру любопытный хозяин тесака бесславно закончил свою карьеру лихого разбойника, развалившись на две половинки — по вертикали.
Лезвие клинка Апокалипсиса было настолько тонко, что, уже будучи разрезанным, несчастный успел произнести начало слова «уре...» и только затем — из-за движения губ — лопнула хрупкая связь, удерживавшая тело в целости. Левая часть тела отделилась от симметричной правой и, извергая фонтаны крови, рухнула на пол.
— О-о-о,— в очередной раз только и смог выдавить из себя я, понимая, что как ни старайся, эксцессов избежать уже не удастся.
— Да, действительно нехорошо получилось,— в унисон мне еще успел отметить внутренний голос.