— Никаких.
— Но как же это может быть?
— Не знаю, как все будет выглядеть, но в любом случае ждать осталось недолго.
— Более того,— продолжал Фромп.— Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, как высоко коллегия арбитров оценивает шансы на победу седьмого противника наших гладиаторов, скажу так: лично я готов поставить сто к одному, то есть десять миллионов золотых против жалких ста тысяч, что в зале славы нашей Арены сегодня не добавится новых имен.
«Неужели этот мерзкий король всерьез думает, что найдутся безумцы, согласные просто так расстаться с такими деньгами?» — хотел спросить я, но не успел. Потому что один безумец все-таки нашелся.
По тому, как весь «колизей» неожиданно перевел взгляд с царственной особы на северную трибуну, стало ясно: в этом мире еще не перевелись безмозглые идиоты, обожающие легкую наживу. Молодой человек, который изъявил желание расстаться со столь внушительной суммой, принадлежал к племени ластетов — полуварваров-полуторговцев, обитающих где-то на окраине цивилизованного космоса. И что, пожалуй, главное — он имел при себе документ с печатью, удостоверяющий не столько его личность, сколько тот факт, что он является официальным казначеем всей своей варварско-племенной орды.
Скажу честно, этот тип меня заинтересовал. Напомню, акустика Арены такова, что, в зависимости от желания устроителей шоу, можно разобрать даже тихую речь любого из присутствующих или, наоборот, не услышать громкий крик. Поэтому разговор между королем и Сайко — так звали отважного и чрезвычайно глупого молодого человека, польстившегося на приманку,— слышали все без исключения.
— Значит, ты являешься казначеем ластетов,— полуутвердительно-полувопросительно сказал Фромп.
— Да,— радостно кивнул молодой человек.
— И у тебя имеется сумма, соответствующая ста тысячам золотых монет?
Еще один по-мальчишески радостный кивок подтвердил безусловную правоту слов монарха.
— Не говори, пожалуйста, давай я сам догадаюсь. Деньги у тебя не с собой, ведь так?
— Конечно! — Жизнерадостный Сайко просто-таки сиял от восторга.— Вздумай я притащить всю сумму с собой, меня зарезали бы раньше, чем начался поединок.
— Да... Определенно, в этом есть резон,— задумчиво пробормотал король, после чего продолжил: — Как казначей, ты являешься официальным представителем ластетов, поэтому выступаешь от имени всего племени. Из чего следует: отсутствие денег у тебя не освобождает все племя от обязанности платить в случае проигрыша.
— Конечно! — с готовностью подтвердил парень, все так же счастливо улыбаясь, будто речь шла о вручении ему прямо здесь и сейчас крупного денежного вознаграждения.
Король, старая лиса, устроил ловушку, куда, по его мнению, мог попасться какой-нибудь богатый азартный игрок, который в итоге потерял бы деньги, зато снискал громкую славу. Но этот улыбающийся идиот... Такое все-таки было слишком. Даже для Фромпа, который много повидал на своем веку и ко всему привык.
Расклад был слишком очевиден, и не предвиделось никакого подвоха. И все-таки... И все-таки, если бы коронованный негодяй сам не выдвинул условия пари, то наверняка отказался бы от предложения этого непонятного сумасшедшего юноши, потому что чуял — что-то здесь явно не так...[81]
— Ну что ж...— все еще терзаемый сомнениями, произнес Фромп.— Я со своей стороны все честно объяснил, поэтому, думаю, у молодого человека не должно возникнуть обид в случае проигрыша.
— О чем речь! — Сайко продолжал лучиться счастьем.— По мне, так это прекрасное пари.
— Ха, а ведь паренек при любых раскладах поимеет этого проныру короля.— Компот выразил вслух то, о чем думали не только мы трое, но и большинство зрителей арены.
Когда молоденький петушок, покинув родной курятник, отправляется в темную чащу леса, чтобы найти матерого волка и помериться с ним силами, это может означать одно из двух: или он безумен до такой степени, что дальше некуда, или у него какие-то неведомые козыри в рукаве.
На первый взгляд казалось, что Сайко принадлежит как раз к разряду безумцев. Но стоило присмотреться к этому «простодушному дурачку» повнимательнее, возникало стойкое ощущение, что он намного умнее, чем кажется.
— Последний вопрос,— обуреваемый внутренним беспокойством, сказал, король.— Почему ты настолько веришь в свою победу, что не побоялся рискнуть достаточно внушительной суммой при таких призрачных шансах?
Арена в очередной раз затаила дыхание, напряженно ожидая ответ.
— Вот, смотри и учись,— неожиданно встрял внутренний голос.— Никаких пошлых мелодраматических эффектов, никакой дешевой патетики. Прямой и откровенный закос под дурака — и вся стотысячная Арена, включая великого самодержца, преданно лежит у его ног. Талант! Самородок!
— Заткнись, пожалуйста, хотя бы сейчас, а то прослушаем, что он скажет.
— Ну... Не знаю даже...— Сайко наморщил лоб, как будто серьезно о чем-то задумался.— Наверное, потому что я такой вот рисковый,— закончил он, слегка пожав плечами и всем своим видом говоря: «Не стоит спрашивать меня о том, о чем я сам не имею понятия».
Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга: бесчестный король с черным, холодным как льдина сердцем, и простоватый с виду дурачок, который, как он сам только что выразился, был настолько «рисковым», что готов поставить огромную сумму при почти нулевых шансах на выигрыш.
Молчание несколько затянулось, но после небольшой паузы Фромп, видимо, решил разобраться с загадкой Сайко после седьмого раунда и вновь обратился к своему народу:
— Еще кто-нибудь желает заключить пари?
Желающих больше не находилось, но, когда король уже открыл рот, чтобы объявить о начале заключительного раунда, я поднял руку и громко произнес:
— Я желаю!
По недовольному выражению лица царствующей особы было ясно видно, что он устал от всего этого бреда и вообще уже не рад, что затеял пари. Поэтому, стремясь как можно быстрее закончить процедуру, он сухо и буднично произнес:
— В случае, если молодой человек выживет в седьмом раунде, я безвозмездно передам ему во владение половину своего королевства. Беру в свидетели всех присутствующих. На этом, думаю, мы закончим со ставками и перейдем к последнему действию нашей несколько затянувшейся кровавой драмы.
Я хотел было сказать, что за один поцелуй юной красавицы готов отдать десять тысяч королевств, но понял всю бессмысленность подобного шага. Микрофон отключили, бразды правления вырвали из рук удачливого шоумена, и бездушный хозяин заведения дал отмашку к началу суперфинала.
Глава 10
Ярко вспыхнули юпитеры, освещающие место предстоящей трагедии, засверкали прутья магической клетки, защищающей зрителей от посягательств создания, способного уничтожить всех обитателей «колизея», и на арене появился ОН — убийца из убийц, лучший из лучших, самый из самых... Одним словом, это было порождение ада, которое в самом деле невозможно убить никаким оружием по той простой причине, что оно бесплотно.
— Вот......! — потрясение пробормотал Билли.
— Это нечестно! — истерично взвизгнул колдун.
«Сайко, ты не на того поставил»,— с запоздалым сожалением подумал я.
— Ну надо же! А ведь полкоролевства было почти у нас в руках,— вставил свой комментарий внутренний голос.
— У-а-у!!! — потрясение выдохнула толпа, никогда не видевшая ничего подобного.
— Прекрасная концовка,— тонко улыбнулся Фромп.
«Это конец».— Суфлер перевернул последнюю страницу книги судеб, задул свечу и покинул театр.
«Это конец»,— обреченно подумал я.
И не ошибся. Это действительно был конец.
Он был бессилен.
Призрак древнего божества, низвергнутый в хаос и теперь, благодаря тонкой связи с телом смертного, способный возродиться в подлунном мире через несколько тысяч лет, был не в силах защитить человеческое тело от создания, вышедшего на арену.
81
Сайко действительно был тем, за кого себя выдавал — казначеем ластетов. Но никаких ста тысяч у него не было. Более того, в его кармане не нашлось бы даже жалкого медяка, потому что в предыдущую ночь он спустил в рулетку всю кассу племени (две тысячи) в одном грязном притоне. И сейчас ему было все равно — разрежет ли его на куски Фромп или достанут из-под земли и зверски замучают ластеты, которые не прощали подобных выходок. Так и так он был уже ходячим покойником. Поэтому при раскладе «просто смерть» или «смерть — против призрачного шанса выиграть ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ», разумеется, Сайко был рад бросить фишки на ставку «смерть или десять миллионов». А на долги племени ему было глубоко плевать: варвары на то и варвары, чтобы при случае суметь постоять за себя