Двери с мутным стеклом открываются, и я быстро оглядываюсь, поскольку никогда не был здесь. Стены покрашены в фиолетовый, и комната подсвечена черными лампами. Белый кожаный диван светится флуоресцентом, и стриптизерша, обернувшись, переводит взгляд с Амелии на меня.
— Проходите, не стесняйтесь, — подзывает она.
По сторонам от дивана расположены столики с ведерками со льдом и бутылками с выпивкой. Амелия колеблется. Я наклоняюсь достаточно близко, чтобы коснуться губами ее виска, но не делаю это, и вместо этого шепчу:
— Присядь, Амелия.
Она слушается. Я беру бутылку и делаю несколько глотков, прежде чем сесть рядом с ней, в этот раз убеждаясь в том, чтобы между нами не оставалось и сантиметра свободного пространства. Отбросив осторожность, я позволяю взять вверх своему притяжению к ней и хочу узнать, куда это меня приведет. Приведет нас.
В углу установлено стерео, и стриптизерша стоит возле него.
— Напомни, как ее зовут? — спрашиваю я тихо Амелию.
Широко раскрытые глаза смотрят на меня.
— Блеск, кажется.
Я смеюсь и машу головой.
— Не думаю, что ты права.
Девушка пожимает плечами, и одна ее улыбка пьянит меня. Всё еще держа бутылку в руке, я думаю предложить выпить, но решаю, что ей достаточно и возвращаю тару обратно в ведро со льдом.
— Что хотите послушать? — спрашивает стриптизерша из угла, глядя на меня.
— Выбирай, — говорю Амелии.
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Может, что-то из старого?
От этого лицо стриптизерши загорается.
— Может что-то нежное?
Кажется, Амелии всё равно, так что отвечаю:
— Конечно.
— И грубое5.
Стриптизерша подмигивает.
Не зная, как Амелия отреагирует на чувство юмора стриптизерши, я рад видеть, что она просто пожимает плечами, надменно смеясь.
И тут комнату заполняют звуки классической Proud Mary в исполнении Тины Тернер, и Амелия вскидывает руки в восторге.
— Люблю эту песню.
Меня обдает волнами жара, когда я наблюдаю за ее движениями — за Амелией, не за стриптизершей. В данный момент меня интересует, насколько грубо будет попросить стриптизершу выйти и обратиться к Амелии с просьбой сорвать мою вишенку в области танцев на коленях.
Зная, что это будет непозволительно, я откидываюсь на спинку и смотрю, как стриптизерша подходит к Амелии. Я уже сказал ей, что это только для нее, я недоступен.
Она начинает медленно: кружит вокруг дивана, качает бедрами, наклоняется из-за наших спин, чтобы развеять вокруг блестки.
— Словно магия, — замечает Амелия.
— Меня называют Искрой не просто так, — смеется девушка.
Крошечные блестки золотого и серебряного цветов опускаются на лицо Амелии, она улыбается, и в темном освещении ее улыбка выглядит белоснежной.
Искра обходит диван вокруг со стороны Амелии и поднимает ее подбородок.
— Ты девственница, крошка?
— Нет! — восклицает Амелия, нервничая больше, чем когда-либо.
Мой рот находит ее ухо, и она пахнет так прекрасно, что я просто вынужден сделать вдох, прежде чем заговорить.
— Она имеет в виду танцы на коленях, а не секс.
Слова заставляют Амелию рассмеяться и зардеться.
— Да.
Искра широко улыбается.
— Я буду нежной, но поблажки не дам, — говорит она голосом Тины Тернер.
В этот раз она хотя бы не говорит про грубость, хотя, если честно, меня не заботит ее чувство юмора.
Амелия хватает меня за руку, когда Искра нависает над ее коленями, и я не отстраняюсь. Вместо этого сжимаю ее, и маленькая ручка так приятно ложится в мою — можно подумать, что там ей и место.
Освещение меняется под ритм музыки, и Искра тоже не отстает. Но Амелия бросает взгляд на меня, и я замечаю это, позволяя атмосфере подействовать на меня во многом так, как не стоило бы.
Тяжелое дыхание, переплетенные руки, соприкасающиеся ноги и танцующая девушка, кажется, растворяются, и остаемся только мы с Амелией. Рты раскрыты, взгляды направлены друг на друга, похоть витает вокруг нас. К последнему припеву песни, наконец, признаюсь себе — я трахну ее.
К концу песни могу сказать, что Искра сжалилась над Амелией. Особо не касалась ее, но двигалась вокруг так, чтобы дать ей понять — всё это для нее, это ее опыт. Ничего больше.
Как только Искра идет выключать музыку, Амелия отпускает мою руку и встает. Я смотрю на нее. Она покраснела, но в остальном нечитабельна.
— Эй, — зовет Искра от двери.
Увлекшись Амелией, я даже не заметил, что она отошла из угла. Встаю и смотрю на нее.
— Спасибо, — говорит она, открывая дверь. — Приходите в любое время. Раз вы уже заплатили, у вас есть еще три минуты. Увидимся.
Она уходит, и мы остаёмся одни, дверь открыта.