Если вы видели сериал «Красавцы», то мой папа – это эквивалент Джони Драмы. Если шоу вы не смотрели, вспомните Гэри Бьюзи.
Вместо того чтобы ответить на звонок, я склоняю голову и смотрю на телефон с презрением. Может показаться, словно я дерьмовый сын, но правда в том, что он – дерьмовый отец. В детстве его никогда не было рядом. Когда я получил работу в реалити-шоу «В погоне за солнцем», он всегда ошивался неподалеку. Надеялся потусоваться с продюсерами, купить наркоты у актеров или попросить у меня денег.
На третьем звонке я надеюсь... нет, молюсь... что Натали повесит трубку. Я не в настроении для ее бесконечных драматических историй.
На четвертом угрожающем звонке я делаю короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, а затем неохотно отвечаю.
— Привет, Натали. Как дела? Всё в порядке?
— Бля... слава богу, дозвонилась. Тодд в больнице и...
Испытывая странное чувство, неведомое мне ранее, я сразу прерываю ее:
— Натали, что случилось?
Она сразу же погружается в каждую деталь того, как мой старик оказался в больнице.
— Это случилось после двух ночи, — говорит Натали. — Мы с Тоддом были на оживленном перекрестке в бедной части Голливуда, в квартале от китайского театра. Из баров лился поток людей, направляющихся домой. Место было оживленное. Всё казалось безопасным. Постепенно улица пустела, но было ясно, что время развлечений только начиналось. Проститутки выходили на улицу, медленно кружа по кварталу группками по два-три человека, и создавали пробки из машин, которые тормозили, чтобы оценить товар и узнать цену.
Я делаю вдох.
Она продолжает:
— Мы с твоим отцом хотели купить немного хорошего героина, чтобы отпраздновать его участие в шоу на канале ABC в прайм-тайм.
Я жду продолжения.
— Мы завернули за угол к адресу, который дала мне моя подруга-танцовщица, живущая в том районе. И поняли, что находимся в правильном месте, когда увидели трансвеститов и альфонсов.
Я ничего не говорю.
— Мы припарковали машину в боковом переулке и пошли за угол пешком. Возле кондитерского магазина с яркой вывеской ошивалась группа головорезов. Внутри, смеясь и хвастаясь, ели пончики похожие на сутенеров парни с золотыми цепями на шеях и украшениями в зубах. Их окружали несколько изможденных, мужеподобных проституток.
— Дальше что? — тороплю я.
— Я хотела уйти, но твой отец купил пачку сигарет и закурил, пытаясь выглядеть беспечно, осматриваясь вокруг.
— И что случилось потом? — спрашиваю я.
— Докурив, он подошел немного ближе к парню, прислонившемуся к выходу из магазина, и спросил, есть ли у того героин. Я держалась позади. Несколько секунд парень хмуро смотрел на него, достаточно долго, чтобы Тодд начал нервничать, а потом покачал головой. Затем он резко повернул голову вправо и ушел, ничего не сказав. Тогда-то мы и увидели машину патруля, вывернувшую из-за угла и медленно ползущую мимо. Люди, кружащие в тени, испарились без звука.
— И?
Она вздыхает.
— Мы ушли. Но твой отец отказывался уходить без покупки. Чуть дальше он задобрил бездомного пьяницу парой баксов и сигаретой в надежде получить какую-нибудь информацию. Тодду сказали, что героин ему стоит искать в «Долине».
— Не говори, что вы пошли туда.
— Нет! Но нам нужно было уехать уже тогда. Дальше по улице стояла группа, как мы подумали, мелкого хулиганья. Они смеялись и, когда твой отец спросил, есть ли у них Г, они ударили его по плечу и сказали: «Само собой».
Я начинаю испытывать беспокойство, но продолжаю слушать.
— Вокруг были только заброшенные магазины, а когда твой отец вытащил деньги, его начали избивать. Я убежала. Не было другого выбора. А когда я вернулась, он лежал на обочине. С помощью парня, которому я пообещала тысячу баксов, мы затащили Тодда в машину и отвезли в больницу.
Господь всемогущий! Сразу осознать столько информации было сложно. И кто знает, что из этого правда, а что выдумка. Может, они пытались купить проститутку или жиголо. Они безумны, когда вместе.
Блять.
Блять.
Блять.
— Он в порядке? — спрашиваю я.
Ее голос становится тише.
— Врачи говорят, что будет в порядке. Просто пара сломанных ребер, незначительные порезы и синяки. Завтра он сможет вернуться домой.
— Это хорошо, — отвечаю я, глядя на спокойный прибой Лагуна-Бич, и вспоминаю, какого хрена я здесь, а не в ЛА. Из-за отца и тупого дерьма, которое он совершает.