Пытаясь не быть фанаткой, которых он так не любит, я делаю вдох и выхожу из-за угла.
— Амелия, — низким голосом произносит Бруклин.
Кем поворачивается посмотреть на меня, и его глаза практически вылезают из орбит. Я игнорирую его.
— Привет, Бруклин, — машу я и чувствую себя, как школьница, которой когда-то была.
Кин и Мэгги не приехали в эти выходные. Мэгги навестила ее мама, и Макайла уехала в Западный Голливуд встретиться с ними и заняться девчачьими делами. Поэтому Кем остался здесь один в подвешенном состоянии. Может, я могла бы просто пройти мимо него и выйти за дверь? Ха, видимо, нет.
— Ты прекрасно выглядишь, — произносят они одновременно.
— Спасибо, — отвечаю я неловко им обоим и иду ко все еще открытой двери.
Солнце светит ярко, и у обоих мужчин как будто нимбы над головой. Но они не ангелы. Свадьба состоится на закате, и я уверена, что будет прохладно. С этой мыслью я хватаю купленную мной шаль и продолжаю путь к брату и мужчине, с которым сплю, но который не является моим парнем. Слово «любовник» кажется более подходящим, но по какой-то причине мне это ненавистно. Ненавистно то, что мы превратили эти отношения во что-то тайное, грязное, потому что они такими не являются.
Тихий свист моего брата вырывает меня из раздумий, и, слава Богу, он не имеет отношения ко мне.
— Классная тачка, — говорит он Бруклину.
Снаружи стоит старинный и блестящий лимузин Роллс-Ройс черного цвета. Бруклин пожимает плечами, будто это пустяк, но я знаю, что это не так. Знаю, что он нанял его для меня, потому что ему известно о моей одержимости всем, что связано с сороковыми, пятидесятыми и шестидесятыми.
Парни обмениваются подколками, Кем обвиняет Бруклина в попытке возобновить статус кинозвезды с помощью этого обезьяньего костюма. Бруклин же отвечает Кему тем, что так он готовится к тому дню, когда Кема охомутают. Под конец они улыбаются друг другу и обзываются разными вариациями слова «мудак».
Мой взгляд сосредоточен на Бруклине, но не на его жестах и том, что он говорит, а скорее на его рте.
Этот рот.
И, боже, он улыбается.
Этой медленной, ленивой улыбкой, обещающей часы удовольствий. Даже не могу себе представить, сколько ног развела эта улыбка, потому что я хочу развести свои в ту же минуту, как сядем в машину.
Старясь вести себя непринужденно перед моим братом, Бруклин говорит:
— Готова отправиться в цирк?
Его тон настолько обыденный, что, клянусь, если бы у меня были распущенные волосы, он мог бы взъерошить их, как будто я ребенок, собирающийся играть в мяч.
Мне трудно притворяться, но я всё равно смеюсь. Мне просто необходимо поскорее убраться отсюда, поэтому я целую брата в щеку, прощаюсь и выхожу на улицу.
Кем наблюдает из дверного проема.
— Повеселитесь.
— Насколько это возможно в цирке, — комментирует Бруклин через плечо и следует за мной по пятам.
Я оглядываюсь на него.
— Там будут обезьяны и слоны?
Издав смешок, он смотрит на меня сквозь завесу ресниц, улыбаясь. Убийственно. Очаровательно.
— Папарацци и пресса, так что да, думаю, будут.
— Главное, чтобы там не было клоунов. Ненавижу клоунов, — говорю я.
— Ты ненавидишь клоунов? — спрашивает он удивленно.
— Да, они просто жуткие.
Его взгляд лениво скользит по мне, и мне начинает казаться, что Бруклин раздевает меня глазами.
— Наверное, — задумчиво отвечает он, встречаясь со мной взглядом. — Очень красивое платье.
— Спасибо, — говорю я и останавливаюсь как раз перед тем, как подойти к двери автомобиля, которую водитель уже открыл для меня.
— Я сам, — говорит Бруклин водителю и тот быстро занимает свое место за рулем.
Не совсем наедине, но в достаточной близости я смотрю на него.
— Я купила его с мыслями о тебе, — замечаю я, устраиваясь на шикарном кожаном сидении, позволяя высокому разрезу показать мое бедро.
Это движение легкомысленно. Кем, который всё ещё стоит в дверях, спрятав руки в карманы, никогда бы не узнал, что разрез – это приглашение нырнуть мне под платье, но Бруклин знает.
Стоя спиной к Кему, он закусывает нижнюю губу и высовывает язык, как будто хочет попробовать меня. И, ох, как же я хочу позволить ему это.
— Непослушная девчонка, — бурчит он как раз перед тем, как закрыть дверцу и обойти машину, чтобы сесть с другой стороны.
Вечерний воздух еще не остыл, но мурашки уже покрывают мою кожу.
Открывается вторая дверь, и Бруклин скользит внутрь. С поднятой перегородкой нет необходимости следить за своими словами, но Бруклин молчит, пока автомобиль не выезжает с нашей улицы.