Ностальгируя.
Я не хочу, чтобы нахлынувшие воспоминания повлияли на сегодняшний вечер.
Стикер на двери в мою спальню с запиской от Брэндона: «Мне понадобился твой ноутбук. Верну утром первым делом».
На ноутбуке была моя научная работа.
И она была нужна мне.
Следующее утро и — сюрприз-сюрприз — отсутствие Брэндона.
Моя злость.
Телефонный звонок и ярость, когда он не ответил.
То, как я рванула в девять утра к нему домой и вошла в квартиру, выкрикивая, какой он безответственный, озлобленно схватила свой Макбук с дивана и почти ушла, но остановилась на минутку, чтобы заглянуть к нему в спальню... и нашла его.
Такого неподвижного.
Такого холодного.
Безжизненного.
Сделав глубокий вдох, я оглядываюсь и выдыхаю вместе с воспоминаниями. Воспоминаниями о трех детях семьи Уотерс. Мы называли себя АБК. Амелия, Брэндон и Кемден.
Это был любимый клуб Брэндона. Видите, на всем в этом городе есть его отпечаток. Он с семнадцати лет проскальзывал сюда. Мне еще не было четырнадцати, когда я в первый раз услышала, как он говорит об этом месте. Я слушала и думала, как весело было бы сходить с ним сюда.
Я просила.
Молила.
Он не позволял мне.
На самом деле, они с Кемденом никогда не разрешали мне сходить даже в бар. Говорили, что расскажут отцу, если я ослушаюсь. И я слушалась до того дня, когда мне исполнился двадцать один год.
Выпивка была не единственным, что запрещали мои старшие братья.
Отношения с парнями в старшей школе тоже были испытанием.
Каждый из них по-своему защищал меня, но вместе они могли отпугнуть от меня любого ухажера.
Оглядываясь назад, я даже радуюсь, что они были такими.
Я скучаю по этому.
Отгоняя грусть, я беру камеру — пользуюсь настоящим фотоаппаратом, а не приложением на смартфоне — и фокусируюсь на неоновой вывеске, прежде чем начать фотосъемку.
Захват.
Щелчок.
Поиск.
Я теряюсь за объективом. Забываю, кто я. Забываю о том, что произошло с Брэндоном. Забываю о том, что Кемден покинул Нью-Йорк. Даже отгоняю мысли о том, кем хотела бы быть.
«В другой жизни», — говорю я себе, как делаю это всегда.
Пронзительный крик вынуждает меня опустить камеру и оглядеться. Думаю, в том углу может быть Джастин Бибер. Да, судя по толпе девушек, вьющихся вокруг него и выкрикивающих его имя, так оно и есть. В их глазах сияют звезды, а сердца вскоре будут разбиты, но они об этом не знают.
Звучит цинично, но так оно и есть.
Реальность не цинична.
В реальности ты тоже не думаешь, что встретишь любовь всей своей жизни в баре.
Так вы спросите, что я здесь делаю?
Отвечу — я почувствовала то, что называется надеждой, и не смогла это проигнорировать. Произошло это, когда Картер Кинкейд, мой лучший друг, произнес ужасающую фразу:
— У меня есть для тебя идеальная пара.
Да, я закатила глаза. Словно не слышала этих слов миллион раз. И всё же подумала: а что, если я откажу, и именно эта лягушка окажется принцем? Парнем, которого я ищу на остаток жизни.
Единственным.
Моим единорогом.
Мой внутренний пессимист не спешил воспользоваться возможностью. Понадобились убеждения и небольшой подкуп со стороны Картера, чтобы я наконец сдалась и сказала «да».
Привлекательный. Вьющиеся каштановые волосы. Хорошее телосложение. Выше среднего роста. Так мой лучший друг описал парня, с которым я сегодня встречаюсь.
Ну, серьезно, может ли описание быть более общим?
Изучая комнату, я надеюсь отыскать Картера и, вероятно, свернуть ему шею, прежде чем найду свою пару, потому что я могла обойтись и без этой массовки. Мне ни за что не найти кого-то знакомого сегодня, не говоря уже о том, кого я никогда не встречала.
Щелчок.
Захват.
Поиск.
Я делаю еще несколько фото.
Глядя в затвор объектива, я ищу перспективного бейсболиста «Янкиз», который должен стать моей парой.
Учитывая описание «высокий, привлекательный и темноволосый», мои шансы найти его приближаются к нулю.
К счастью, я заранее поискала его в социальных сетях, потому имею представление о том, как он выглядит.
Щелчок.
Захват.
Поиск.
Дам себе пять минут и, если не найду его за это время, свалю отсюда.
Проталкиваясь через толпу, я останавливаюсь на лестнице и смотрю вниз. К своему удивлению, в море черных смокингов и ушитых серебряными пайетками платьев, я замечаю у бара питчера «Янкиз». Но опять-таки, кто его не заметил бы? Его голубая бабочка достаточно яркая, чтобы осветить весь Манхэттен.
Кстати, она очень милая.
Чувствуя небольшую нервозность, я опускаю камеру и медленно направляюсь к нему.
Я пытаюсь грациозно спуститься по лестнице в более коротком, чем обычно, платье и более высоких, чем обычно, каблуках.
Не упади, не упади, не упади.
Картер сказал новому соседу брата его нового бойфренда, что на мне будет розовое модное платье с золотым жгутом вокруг шеи, большой золотой браслет выше локтя, а также я буду украшена большим фотоаппаратом, висящим на шее.
Это лучшее описание для поиска пары на свидании вслепую. Да и слава мне, что удалось найти подобное платье в винтажном магазине в Виллидж.
Оно фантастическое.
Неудивительно, что я привлекаю взгляд восходящей звезды бейсбола, как только мои золотые винтажные каблуки касаются мраморного пола.
Это всё камера.
Как можно было ожидать, он сидит, оглядываясь через плечо. Даже прекратив поиски, он выглядит неуверенно. Чтобы убедить парня в том, что он ищет меня, я постукиваю по камере. И тут же его лицо озаряется улыбкой.
Отлично, это хороший знак.
Когда я приближаюсь, он встает с табурета и направляется ко мне, чтобы поприветствовать.
Хорошие манеры.
Его карие глаза фокусируются на мне. Я нервно улыбаюсь ему.
— Лендон Риз?
На что он мило отвечает:
— Виновен.
Пока всё идет хорошо.
— Амелия Уотерс? — спрашивает он, словно всё еще сомневаясь, что я его пара на вечер.
— Виновна, — повторяю я с улыбкой, которая придает мне больше храбрости.
Его ухмылка становится шире.
Очарованная ею, я смотрю на его красивое лицо. Разглядываю квадратную челюсть, точеный нос, локоны кучерявых волос, спадающих на его брови самым сексуальным образом, и в голове возникает единственная мысль — он не лягушка.
Глава 2
СКАЖИ ЧТО-НИБУДЬ
Амелия
Существует три этапа свидания вслепую.
Первая и определенно самая сложная стадия — это приветствие. Вторая — само свидание. И третья, ну, это поцелуй на прощание.
Я чувствую тепло и легкое головокружение, потому что мы с Лендоном успешно прошли первый этап. До того момента, как он тянется, чтобы обнять меня, а я хочу похлопать его по предплечью, и в итоге он прижимает мою руку к груди, а камера теперь вжимается мне в ребра.
Неловко.
И становится только хуже, когда я ощущаю запах его одеколона — Том Форд Табак-ваниль — точно такой же, каким пользуется мой отец. Вместо опьяняющего впечатления, которое он должен производить на женщин, я чувствую, как уменьшается мой энтузиазм и желание находиться здесь.
Всё проходит не так хорошо, как я подумала изначально.
— Счастливого Нового Года! — кричит он мне на ухо, всё еще обнимая меня.
— Счастливого Нового Года, — отзываюсь я эхом, пытаясь выбраться из его мускулистой хватки.
Отпустив меня, парень опускает руку мне на попу, растопыривая пальцы, словно желает обхватить всю ягодицу.
Воу!
Он слишком агрессивен для этой стадии нашего свидания. Ему стоит притормозить. Очень притормозить.
— Пойдем, куплю тебе выпить. Потом можем потанцевать, — говорит он, уже подгоняя меня к бару своими большими ладонями.
Потанцевать?
Я не танцевала со времен смерти Брэндона. Наверное, мне стоит оставить эту информацию при себе. Да, вероятно не стоит говорить ему, что мой мертвый брат всё время танцевал, и теперь, скорее всего, танцы напомнят мне о нем. А значит, мне станет грустно.
Дай шанс этому свиданию.
С этими мрачными мыслями я улыбаюсь Лендону, избегая болезненной темы, и хватаюсь за камеру, словно она — мое защитное одеяло.
— Конечно, я не против выпить.
Картер настоял на том, чтобы я пришла сюда сегодня, потому что ему кажется, что с тех пор, как меня повысили прошлым летом, я слишком много работаю и мало общаюсь с другими. Чтобы подсластить пилюлю, он попросил меня сделать фотографии для его стоковой фотогалереи.
Мой лучший друг знал, что я не откажусь от возможности сделать пару снимков.
Пугает то, насколько хорошо он меня знает.
Мы встретились на первом курсе в Нью-Йоркском университете на начальном курсе фотографии, и наша любовь к фотографии и всему, что относится к шестидесятым, связала нас с первого «привет».
Тогда я еще была наивной и думала, что отец позволит мне построить карьеру, о которой я мечтала с одиннадцати лет, когда получила свою первую камеру — работать на такие издательства, как «Роллинг Стоунс», «Космополитен» или даже «Нэшионал Географик», фотографировать людей для журналистов, чтобы они могли рассказывать их истории публике.
Тогда я также думала, что могу вернуться во времена, когда «мэшд потейто1» означал танец, а не картофельное пюре.
Ничто из этого не было реально.
И всё же мечтать никто не запрещает. Мой дедушка по материнской линии подарил мне эту камеру с запиской: «Не забудь запечатлеть все действительно важные моменты». Он умер год спустя. К сожалению, «запечатление моментов» — по крайней мере, профессионально — не было частью моего будущего, так как я Уотерс. И, как любой другой Уотерс до меня, я была обречена на обучение в Колумбийской бизнес-школе, чтобы получить степень магистра по бизнес-администрированию и однажды возглавить «Уотерс Групп».
— Чего желаешь?— спрашивает меня Лендон, когда мы подходим к бару.
Я забираюсь на единственный свободный барный стул и таким образом вынуждаю его убрать руку с моей пятой точки.