Слова просто вырываются сами по себе.
Она не отказывается, просто спрашивает:
— Зачем?
— Хочу, чтобы ты увидела то, что вижу я. Чтобы ты увидела, насколько красивая, когда кончаешь.
Амелия поворачивается ко мне, проводя языком по губам.
— Хорошо, можешь снять. Но только для нас двоих.
Я уверяю ее без капли юмора:
— Я никогда не позволил бы ни одному мужчине увидеть, как ты кончаешь, когда ты со мной, крошка.
Я щипаю ее за плечо.
— Что насчет вечера субботы?
— А Мэгги и Кин?
— Оказывается, мистеру Герхарду нужна сиделка для собак, и угадай, кого он попросил.
Она бесконтрольно смеется.
— Тебя, — едва выговаривает Амелия, пытаясь провести пальцами по моим волосам, несмотря на свое скрученное положение.
Я поднимаю ее на ноги и легонько шлепаю по попке.
— Иди в душ, — говорю, поднимаясь за ней, чтобы снять презерватив.
Она направляется в ванную, но тут же оглядывается через плечо.
— Значит, вечером в субботу?
Я киваю, снимая резинку, после чего открываю ящик в столе, чтобы достать лист бумаги.
— Да. Весь их огромный дом, джакузи и прочее будут в нашем распоряжении. И я хочу трахнуть тебя там без презерватива.
Амелия останавливается в дверном проеме в ванную комнату, схватившись за раму. Она пьет таблетки. Мы уже обсуждали это. Я знаю, что у нее никогда не было незащищенного секса, это мы тоже обсудили. У меня тоже не было. Когда твоя мать случайно залетает в течение двух лет от двух разных мужчин, испытывать удачу не хочется. До сих пор. Пока желание ощутить Амелию без каких-либо преград, почувствовать ее всю и в какой-то мере заклеймить до того, как всё это закончится, не становится просто невыносимым.
Я кручу в руках лист бумаги. Этот звук заставляет Амелию снова повернуться, на этот раз медленнее; ее глаза горят.
Мое сердце колотится в груди.
— Я ходил в клинику. Я чист. Вот мои результаты.
Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Откажет ли? Затем улыбается своей улыбкой на тысячу ватт, которую, кажется, я никогда не забуду.
— Хорошо, — говорит она. — Презервативы — это та еще заноза в заднице.
В моем взгляде читается облегчение, и я улыбаюсь ей с таким энтузиазмом, что его достаточно, чтобы снова вызвать у меня стояк.
— Эй, Казанова, — с первого этажа раздается голос Кема. — Кажется, твоя последняя девушка кое-что забыла.
Воздух между нами с Амелией наполняется паникой. Я жестом показываю ей закрыть дверь в ванную, затем быстро застегиваю ширинку, прежде чем поспешить к двери, которую по глупости оставил открытой.
Сразу же за ней, на верхних ступеньках, я встречаюсь лицом к лицу с человеком, который за последние несколько лет стал мне лучшим другом, человеком, чью младшую сестру я только что оттрахал. Я мгновенно понимаю, что мне суждено гореть в аду.
Меня охватывает чувство вины, пока я пытаюсь найти в себе силы заговорить.
— Привет, что ты здесь делаешь? — удается произнести мне.
— Принес лазанью сестры. Она говорила, что занесет ее тебе, но, видимо, решила лечь пораньше.
— Прекрасно, — говорю ему.
— Почему спрашиваешь? Не рад меня видеть?
Я прохожу мимо него и спускаюсь вниз по лестнице.
— Ты знаешь, что я всегда рад видеть твою уродливую рожу, но разве ты обычно не спишь в это время?
Кем смеется, следуя за мной и даже не подозревая, что его сестра прячется в моей ванной.
— Да, в последнее время я был вымотан, — говорит он, — но ничего не сравнится с твоим братом.
— Запомни эту мысль, — говорю ему, пролетая мимо нижнего белья Амелии и гостиной, на случай, если она оставила свою одежду еще где-то на виду. В отличие от дома Кема, в этом доме кухня небольшая. Длинная и узкая и, к счастью, в ней немного места, где можно что-то бросить. Ну или сделать это заметно, учитывая разбросанные повсюду детские вещи. Открыв холодильник, я беру два пива и протягиваю одно ему.
— А теперь рассказывай.
Открыв крышку, Кем бросает ее в раковину и запрыгивает на столешницу.
— Ладно, — начинает он, — мы были в одном из ресторанов отеля, и обслуживание в нем было намеренно медленное.
Я киваю, открывая свою бутылку и делая быстрый глоток.
— Кин, который, как я полагаю, накануне сидел с ребенком, после первого же бокала начал храпеть прямо посреди ресторана, пока мы ждали наши блюда.
Увидев на плите завернутое блюдо, я отставляю бутылку и иду к нему.
— Ты шутишь?
— Серьезнее не бывает, — смеется он. — Прямо в ресторане, пока Мэгги и Макайла обсуждали свадебные планы.
От запаха еды у меня урчит желудок, когда я убираю фольгу с одной стороны и беру вилку.
— Да, их малец ненавидит спать. Кажется, Кин и Мэгги свалятся от переутомления быстрее, чем он научится спать хотя бы два часа подряд.
Кем проводит рукой по волосам, его истощение также очевидно.
— И не говори. Макайла предложила посидеть с Пресли в субботу вечером, чтобы Кин и Мэгги могли сходить на свидание и провести немного времени наедине.
Когда я предлагаю Кему немного лазаньи, он отрицательно качает головой, и я продолжаю поедать ее.
— Хорошо, что меня не будет рядом, — говорю с полным ртом еды.
Он подозрительно улыбается.
Я делаю еще глоток пива и спрашиваю:
— Что?
Он спрыгивает со столешницы и ставит пустую бутылку в раковину.
— После того, как ты пригласил мою сестру на ту вечеринку в честь помолвки и просидел всю неделю дома, я уж было подумал, что ты вернулся к своему обету безбрачия. Видимо, я ошибся.
Черт.
Не успеваю я ответить, как Кем подходит ближе и кладет руку мне на плечо.
— Она планирует пойти с тобой на ту свадьбу в следующее воскресенье. Не... — он замолкает.
Меня наполняет чувство вины, а сердце готово выскочить из груди.
— Не забывай, что ты пригласил ее. Она рассчитывает на это, — говорит он.
— Я бы не поступил так с ней, — говорю ему, проглатывая приступ злости от того, что он такого плохого мнения обо мне.
— Я и не думал, — реагирует Кем, тем самым, наверное, пытаясь примириться, после чего направляется в двери. — Кстати, еще кое-что, — говорит он, прежде чем открыть дверь на кухню. – Завтра Макайла хочет устроить общий ужин у нас дома. В семь. Хорошо?
— Да, отличная идея. Я приду.
Дверь закрывается, и я чувствую облегчение. Мой пульс зашкаливает. Я иду наверх, но не поднявшись до конца, сажусь на одну из ступенек и вздыхаю.
Закрыв лицо руками, я не могу удержаться, чтобы не спросить себя... что я, черт возьми, делаю?
Глава 29
СТРАНА ЧУДЕС
Амелия
Порно-студии и Джонни Уодд — это всё, о чем я могу думать.
Да, яркий свет, огромные бочонки со смазкой, куча банных халатов и тридцати четырех сантиметровая одноглазая змея в штанах Джонни — вот, что наполняет мои сны или, скорее, кошмары.
Не нужно на меня так смотреть. Я смотрю только то, что заставляет меня смотреть Картер. Он любит порно, просто обожает, в основном гейское, но в зависимости от актера иногда смотрит и обычное. Но на самом деле, мои знания о порно-студиях взяты не из самого порно.
В прошлом году Картер отправился на экскурсию в студию Kink.com в Сан-Франциско под прикрытием съемки для журнала, хотя на самом деле сделал это для себя.
Ну и молодец.
Правда ведь?
В любом случае, когда он вернулся, то рассказал мне обо всем, и оказалось, что бочонки со смазкой — это правда. Он сфотографировал их и показал мне. Их там две, обе голубые. Одна на водной основе, другая на силиконовой, и у обоих бочонков сверху есть помпы.
Сейчас же освещение нормальное — не огромные софиты, а сверкающие огоньки над джакузи. Ночь восхитительная, слегка прохладная, но в пределах бурлящей воды тепло.
Бруклин так сильно смеется, что даже держится за живот.
— Ты правда так думала? — спрашивает он.
Я, прищурившись, смотрю на него, и делаю глоток шампанского, которое он купил для нас.
— Ты мог бы говорить точнее.
— Детка, — смеется он, слезы практически струятся у него по лицу. — Я не думал, что нужно говорить тебе, что я буду снимать на свой iPhone. Я ведь не Рон Джереми.
Над его головой светит полная луна, и звезды мерцают прямо как огни. Я вздыхаю, глядя на них, и кладу голову на плитку джакузи. Сегодня Бруклин отвел меня в поход в государственный парк Кристал Коув. И Кем был в курсе. Как и со свадьбой, он не придал этому значения, когда я рассказала ему.
Но ложь давит на меня, и я не знаю, сколько еще смогу так продолжать.
Бруклин дотягивается до меня с другого конца джакузи и ставит мои ступни к себе на колени. Я стону от искреннего наслаждения, когда он начинает массировать их. Когда Бруклин давит на свод стоп и трет подошву, стон едва не превращается в рык.
— Не привыкла столько ходить, как сегодня? — спрашивает он меня.
— Нет, — смеюсь я. — Я живу в Нью-Йорке. Везде хожу пешком. Но обувь Макайлы не совсем мне по размеру.
Взгляд Бруклина становится серьезным.
— Нужно было сказать мне. Могли бы заехать куда-нибудь за подходящей обувью.
В его голосе слышатся нежные нотки, от которых мое сердце сжимается. Большую часть времени легко притворяться, что наши отношения основаны лишь на сексе, но затем он делает что-то неожиданное, и я задумываюсь, не скрывается ли за этим что-то большее.
Опасная мысль. И я мгновенно отталкиваю ее. Я слышала своего брата тем вечером. Боже... он снова назвал его Казановой. И в этот раз это прозвище вызвало боль в моей груди, будто кто-то воткнул мне в сердце нож. Но разве это неправда? В конце концов, я пустила его к себе в трусики, даже не заколебавшись. Уверена, я не первая, и точно не буду последней.
Я убираю от него свои ноги.
— Всё хорошо. Я в порядке, но, думаю, готова зайти в дом, если ты не против.
— Конечно. Ты замерзла?
Я киваю.
— Немного.
Он встает и притягивает меня в объятия, будто бы беспокоясь обо мне.
— Пойдем, я знаю, как тебя согреть.
Бруклин обнимает мое обнаженное тело, заявляя свои права на него, и начинает казаться, что мы слишком превысили короткие временные рамки, которые назначили для наших отношений. Вот только мы никому не рассказали о нас, да и даже если бы я не знала, что он не мой Мистер Правильный, я живу не в Калифорнии. Отношения на расстоянии не работают. Никогда.