Я смеюсь, когда Бруклин передает мне большой мягкий халат белого цвета.
— Видишь, всё-таки это похоже на порно сцену, — говорю я.
До моего прихода Бруклин развел огонь в трех каминах. Один на кухне — на дровах, и по одному в гостиной и спальне — газовые. Поленья горят ярким пламенем, и я чувствую запах горящего дерева, когда он открывает дверь с улицы.
Кухня Герхардов — мечта любого повара. Белые мраморные поверхности, блестящие от света свисающих с высокого потолка люстр. Огромная плита на восемь конфорок. Две духовки. Три раковины. Дом, в котором я выросла, был хорошим, но то был особняк из песчаника с ограниченным пространством. В этом же доме можно потеряться.
Бруклин смотрит на меня, поставив пустую бутылку из-под шампанского на столешницу.
— Скажи, что происходит? — спрашивает он.
Я отвожу взгляд.
— Ничего.
Бруклин берет мой подбородок и вынуждает посмотреть на него.
— Амелия, скажи.
Еще одна волна эмоций окатывает меня. Я придвигаюсь ближе. Бруклин отворачивается, когда я пытаюсь поцеловать его. Наши тела касаются, но он не позволяет мне прикоснуться к своим губам. Так мы и стоим, не двигаясь, еще мгновение-другое, но мне кажется, будто за это время я постарела лет на пятьдесят.
Наконец он осматривает меня, после чего кладет руки на мои бедра.
— Поговори со мной.
Поговорить. Мы говорили об этом. Это ничего не меняет. Но в этот раз я представлю всё с другой стороны. В этот раз я буду откровеннее. Я встаю на носочки, чтобы быть ближе к нему.
— Пообещай, что всё это не закончится болью.
В этот момент его рот накрывает мой, и поцелуй, которого я хотела всего минуту назад, чтобы отвлечь его, превращается во что-то другое. Во что-то более сильное. Во что-то, как я надеюсь, успокаивающее, но интуиция подсказывает, что это не так. Бруклин разрывает поцелуй и упирается своим лбом в мой, а затем говорит:
— Это не закончится болью, если никто из нас не позволит эмоциям встать на пути.
Мне это не нравится. Совсем. Эмоции уже встали на пути. Мне нужно было успокоение. Но я получила не его. Я получила реальность. И я знаю, что мне придется жить с этим, потому что это правда.
Громкий скрип деревянных половиц заставляет йорков, Ромео и Джульету, поднять на мгновение головы и зевнуть, после чего они возвращаются ко сну, явно уставшие от долгой прогулки, на которую их отвел Бруклин перед моим приходом.
Бруклин медленно снимает халат с моих плеч. И медленно расстегивает свой, также сбрасывая его с плеч. Но прежде чем бросить его на пол, он достает телефон и кладет его на столешницу рядом с нами.
Теперь мы стоим голые на кухне перед камином, и я снова встаю на носочки и целую его. В этот раз он разрешает это сделать. Бруклин отвечает на поцелуй. И он отличается от предыдущего. Он красивый. Страстный и сладкий. Бруклин отстраняется первым, смеясь мне в ухо, когда один из псов начинает храпеть. Я обвиваю Бруклина руками и запрыгиваю на него.
Он ловит меня без каких-либо сомнений или колебаний, и я обхватываю его ногами. Он опускает меня на край столешницы, недалеко от своего телефона, и смотрит на меня. Я киваю, давая ему знать, что не против. Я хочу, чтобы он снял нас. Потом хочу иметь возможность видеть, что было между нами, когда это закончится. Он нажимает на экран, затем ставит телефон, используя в качестве опоры бутылку шампанского.
Мы не планировали трахаться на кухне. Я не думала, что мое первое секс видео будет сделано здесь. Но это происходит. Его член напряжен, и я подталкиваю Бруклина ближе к себе пятками, чтобы иметь возможность дотянуться до него.
Я провожу рукой вверх-вниз по его теплой коже. Резким движением он впивается в мой рот с такой силой, что, если бы он не удерживал меня на месте, я бы упала на столешницу.
И снова у меня появляется чувство, что между нами что-то большее, чем есть на самом деле, и я хочу избавиться от этого.
Заставляя разум отвлечься от мыслей, которые могут задушить меня, я позволяю своим пальцам блуждать по его горячему и твердому члену. Бруклин издает тихий мягкий стон, когда я провожу вокруг его головки раз, потому другой и третий.
Мы одновременно замираем, наши губы всё ещё касаются друг друга, но не шевелятся. Мы слишком потеряны в этом мгновении, чтобы что-либо делать.
Из моего рта вырываются слова, которые я никогда бы не сказала, если бы не чувство необычайной нужды, которую я сейчас испытываю.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — выдыхаю я напротив его губ.
— Я хочу тебя, Амелия.
Бруклин прижимает лицо к моей шее, его дыхание щекочет меня, отчего по спине пробегает дрожь.
Я наклоняю голову, позволяя его губам ласкать мою кожу, не прекращая движений рукой по всей его длине.
— Скажи, что хочешь оказаться во мне.
— Я хочу оказаться в тебе.
— Как сильно? Я обхватываю его член у основания.
Его голос дрожит, когда он отвечает:
— Настолько, что даже выразить не могу.
Я снова встречаюсь с ним взглядом и вижу в его глазах огонь. Словно не способен больше ждать, он хватает меня за бедра и притягивает ближе к краю. Его член упирается в мою киску. Очевидно, что я уже намокла и готова принять его.
Бруклин двигается еще немного. Я стону, когда он входит в меня по самые яйца; столешница как раз идеальной высоты для нашего соития.
— Черт, ты невероятна, — бормочет он.
— О боже!
Медленно двигаясь, он зарывается мне в шею, заполняя меня. Зубами сжимает мою кожу, и я выгибаюсь, позволяя ему войти в меня еще глубже. Я стону, когда он кусает меня, и шепчу ему в ухо:
— Трахни меня.
Он кусает меня сильнее, ускоряясь, трахая меня максимально глубоко и без защиты.
Одной рукой я обхватываю его шею, другой упираясь в столешницу. Его руки удерживают меня на месте, в безопасности. Я не способна двигаться, могу лишь притягивать его ближе к себе, прижимая пятками.
Мы начинаем ускоряться, но он совсем немного отстраняется от меня, и я опускаю руку, которая в тот момент уже тянула его за красивые волосы.
Он берет телефон и держит его между нашими телами, снимая соитие его голого члена и моей киски.
Мы оба наблюдает за тем, как его член исчезает в моей киске, а когда Бруклин вынимает его, он скользкий от моих соков, покрывающих его.
Этот вид возбуждает еще сильнее, но вскоре он убирает телефон на прежнее место, снимая нас с расстояния.
Я знаю почему.
Это не долго продлится. Он просто не может. Он внутри меня без какой-либо защиты, я приближаюсь к оргазму и по учащенному дыханию Бруклина вижу, что и он уже близок.
— Поцелуй меня, — шепчет он, полностью контролируя мое тело.
И я слушаюсь, да так, что наши зубы ударяются друг о друга. Его язык переплетается с моим, и его движения становятся грубее. Он совсем немного меняет наше положение, тем самым оказывая достаточное давление на мой клитор, чтобы я загорелась как Рождественская елка. Я выкрикиваю его имя, испытывая сильнейший оргазм, мое влагалище сжимается вокруг его члена.
Не проходит и пяти секунд, как его тело напрягается, мышцы на руках и груди сжимаются. Из его рта вырываются слова, но я не могу разобрать их. Бруклин толкается в меня еще раз, погружаясь еще сильнее. Семя извергается из него. Вскоре я чувствую влагу между нами, слышу характерный звук, когда он входит в меня в последний раз.
Бруклин оставляет поцелуй на моей шее, прямо под ухом, и что-то тихо шепчет.
Меня охватывает чувство наслаждения, я даже не замечаю, когда он выключает видео, пока звук телефона, опускающегося на столешницу, не возвращает меня в реальность.
Вскоре он выходит из меня.
— Возьму полотенце, чтобы вытереться.
Я хватаю его, прежде чем он успевает исчезнуть в спальне.
— Сегодня я хочу спать с тобой.
Он смотрит на меня из-под густых ресниц.
— Мы только что это сделали.
Я притягиваю его к себе за руку.
— Я имею в виду на ночь. Спать в одной кровати.
Самым нежным прикосновением Бруклин убирает прядь моих волос с глаз.
— Ты думаешь, это хорошая идея?
Я киваю.
— У Кема и Макайлы Пресли. Они будут заняты им и времени думать обо мне не будет. Прокрадусь домой перед рассветом. Всё будет хорошо.
Бруклин улыбается мне.
— Конечно, если ты так считаешь.
В последнее время я не уверена, что что-то будет хорошо... но уверена, что Кем и Макайла не заметят, где я ночую.
Мне нужно заснуть в объятиях Бруклина.
Еще больше внедриться в его жизнь... и я не знаю почему, ведь понимаю, что конец близок.
И его я хочу меньше всего.
Глава 30
МЕНЬШЕ ЧЕМ НОЛЬ
Бруклин
Фрэнсис Форд Коппола – один из величайших сценаристов всех времен. И, если спросите меня, Кэмерон Кроув не сильно-то от него отстает.
Билли Уайлдер, однако, был со стальными яйцами… Продвигал запретные темы на главные каналы Америки, когда все остальные этого боялись. Черт, он представил трансвестизм в фильме «В джазе только девушки» и алкоголизм в «Потерянном уикэнде» до того, как об этих темах начали хотя бы говорить вслух в 40―50-х годах.
Хотя сегодня кое-что изменилось. От сценаристов ожидают выхода за грань. А чтобы преуспеть, это и вовсе необходимо.
Пока я пишу вверху страницы «Плавная смена сцены», а затем ниже записываю ее заголовок, то задаюсь вопросом, что ещё люди не видели на большом экране.
Правда в том, что написание сценария – это умение, требующее богатого воображения, вот только в киноиндустрии это умение очень недооценивается.
В первый день занятий нам, студентам, рассказали этот очень простой и реальный факт.
Нам также сообщили, что написание свежего, оригинального сценария, а также его претворение в жизнь – это чрезвычайно тяжелый труд, но окупается он с лихвой.
И это не было ложью.
Я надеюсь, что «Фанатка» станет одним из таких сценариев. На самом деле, он практически готов к следующему прогону с мамой и, возможно, первому прочтению мистером Герхардтом. Но я всё ещё сижу, корректируя заголовки, действия и переходы, переживая, что самые элементарные ошибки сделают его нечитаемым. Неинтересным. Неприемлемым.