Опустив руки, я смотрю на него.
— Просто так.
Всё гораздо сложнее. Скрытность, поглотившая нас. Начало наших отношений. Их окончание. Мой отказ увидеть, что всё это время я искала как раз то, что было передо мной.
Жабы.
Лягушки.
Принцы.
Иногда не так просто увидеть отличия.
Но иногда это необходимо.
Позор мне.
Глава 35
БОЙЦОВСКИЙ КЛУБ
Бруклин
В ситкомах после расставания мужчина обычно находит новую девушку для траха, в то время как девушка всхлипывает над своим мороженым Häagen-Dazs. Но в реальной жизни мужчина не переключается на другую картину так быстро и не справляется с этим так легко.
Независимо от причины разрыва, а моя чертовски хороша — с ним ей будет лучше, у него все под контролем — все просто.
Даже зная это, чувствую я себя хреново.
Это не имеет значения. Нам нужно было расстаться. Я видел, как она колеблется, знал о ее сомнениях в нашем решении и, когда передо мной появилось сообщение, я пошел в нападение.
В смысле, раз у Чейза с Джиджи ничего не получилось, как, черт возьми, получилось бы у нас с Амелией?
Да, я знал, что Амелия с ним не флиртовала. Она все время была поглощена нашими отношениями. Это было видно. Но нам нужно было расстаться, и это была идеальная причина.
Возможность отпустить ее.
Чистое расставание.
Конец.
Но правда в том, что легких путей не бывает. Расставания всегда тяжелые. Мы с Амелией обманывались, думая, что у нас будет по-другому.
Расставание — это отстой. Никаких «если бы», «и», «но». В моей жизни был лишь один случай, когда удалось закончить отношения по-дружески — в первый раз. Это случилось летом перед колледжем. Я выпускался, она — нет. Я собирался поступать, хотел покинуть шоу, она — нет. Мы не один месяц знали, что рано или поздно этот момент наступит. Когда это произошло, мы поужинали при свечах и обменялись подарками в честь окончания отношений, украшенными оберточной бумагой. По сравнению со следующими расставаниями это было безупречным. Никакие приятные моменты не могли притупить боль.
С тех пор, кроме Саши, только Амелия оказалась настолько близка мне. Странно было видеть вчера Сашу. Я ничего к ней не чувствовал, кроме привязанности за столько лет вместе. И позже, когда мы общались, она сказала, что чувствует то же самое. Было приятно оставить ее в прошлом раз и навсегда.
Оставляя чашку кофе на стойке, я гадаю, смогу ли когда-либо испытывать такое же чувство к Амелии, потому что прямо сейчас мне чертовски больно.
Я хватаю карандаш и заполняю этими чувствами интимную сцену между Келланом и Кейт.
Только сюда я могу их применить.
Внезапно дверь моей кухни распахивается.
Я отрываюсь от рукописи и вижу, как Кем пялится на меня с убийственным выражением лица. В его глазах пылает ярость, и я понимаю. Знаю, что она ему рассказала. И блять, я должен быть готовым к этому, но это не так.
Подойдя ко мне, он хватает меня за воротник рубашки и стягивает со стула, на котором я просидел с самого того момента, как много часов назад ушла Амелия.
— Какого хрена с тобой не так? — ревет Кем, когда его кулак соединяется с моей челюстью во взрывном ударе.
Спотыкаясь о стойку, я просто смотрю на него. Я не дам сдачи. Не могу. Я заслуживаю этого. И, к слову, я ведь знал, что этот день наступит. Разве нет?
Сделав три шага, разделившие нас, в три секунды, Кем снова хватает меня, но на этот раз просто толкает и нависает надо мной.
— Я доверил тебе свою сестру. Верил, что ты поступишь правильно. И только что посадил ее на самолет в слезах. Так скажи мне, дружище, насколько это правильно?
Черт, я даже не могу посмотреть ему в глаза. Меня поглощает чувство вины, и я не знаю ответа. Как я могу сказать ему, что это был единственный выход? Что сделал это для нее. Она никогда не увидит это в таком свете. Она его младшая сестричка. Та, кого он обожает. Он в последнюю очередь желает ей боли.
Блять, я все сделал неправильно.
Мы с ней все сделали неправильно.
Толкнув меня еще раз, он смотрит на меня с презрением.
— Знаешь, а ты можешь быть еще тем мудаком, — хрипло говорит он, а потом шагает по деревянному полу, пока не достигает дверей кухни. Положив руку на дверную ручку, он останавливается. — Я думал, ты лучше.
Когда дверь хлопает, и я остаюсь один, все, о чем могу думать, это... я и есть лучше.
Я лучше.
Все, что мне нужно — время, чтобы это доказать.
И я докажу.
Глава 36
ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ
Амелия
Двое мужчин с шестью кубиками пресса страстно обнимаются и начинают целоваться. Вскоре они срывают друг с друга одежду. Камера приближается, когда пара трется друг о друга голыми телами. В конце концов, один из них забирается сверху и начинается полноценная сцена анального секса.
Обычно я не смотрю порно.
Но фильм был включен у Картера, когда я пришла, и я попросила его не выключать. По крайней мере, он не дрочил на него.
На самом деле он работал над редактированием изображений, и видео проигрывалось на заднем фоне. И смотреть его села я.
— Смени канал, — предлагает он, сосредоточенный на экране компьютера. — Знаю, что это не твоя тема. Я закончу через пять минут.
Щелкая пультом, я пробегаюсь по почти дюжине каналов. Вот девушка, одетая в костюм медсестры, делает укол шприцем в форме дилдо. Двое мужчин в кожаных костюмах без штанов. И секс втроем паровозиком. Ничто не привлекает моего внимания и не кричит «посмотри меня».
У Картера нет предпочтения гей-порно традиционному. Главное, чтобы мужчины были хороши собой. Ему просто нравится смотреть порно и не только, чтобы подрочить. Он находит забавные сцены и интригующие сюжеты.
Потому у него подключены все порно-каналы. Кликая снова и снова, я останавливаюсь на канале Playboy, где вижу пару, трахающуюся на кухонной стойке.
Когда парень вколачивается в девушку, не могу не думать, насколько это отличается от того видео, что сняли мы с Бруклином, в котором Бруклин занимается со мной любовью, а не трахает.
Я вспоминаю, что он говорил той ночью, что шептал на ухо. Я часами смотрела на нас вместе, но он сказал:
— Люблю заниматься с тобой любовью.
Экстаз.
Жаль, что я не слышала этого тогда. Выяснение этого уже после того, как наш запретный роман закончился, делает меня безнадежным романтиком.
Вздыхая, я выключаю телевизор и смотрю на Картера. Он двигает мышкой.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Редактирую, — отвечает он, снова кликая и прокручивая.
— Это я знаю.
Встав, я подхожу и становлюсь за ним. На экране женщина в свадебном платье. Он увеличивает изображение. Я смотрю, как она становится больше и больше. Коснувшись значка краски, он добавляет яркий красный букету цветов, которые она держит, наряду с желтым, зеленым и оранжевым. Когда он уменьшает изображение, я вижу, что она сидит на земле, обутая в пару чаксов.
Наклонившись еще ниже, я спрашиваю:
— Кто она?
Он меняет характеристики в соседнем окне, и я вижу, как фото уменьшается еще немного.
— Просто девушка, которую я нанял сыграть брошенную невесту.
— Правда? Зачем тебе это?
— Потому что я не идиот. Эти фотографии сейчас в спросе, а я не снимал ни одной свадьбы за последние пару недель и хотел пополнить свое портфолио. Я уже добавил снимки брошенного жениха. Я думал, что показывал их тебе.
Я искривляю губы.
— Не думаю.
— Ну, они продаются как сумасшедшие со всем этим провалом Паркер/Беннет.
Я потираю его плечо.
— Не сомневаюсь.
Он проворачивается на кресле и закидывает руки за голову.
— Кстати, смотрела вчера новости? Не могу поверить, что Джиджи Беннет слила запись, как рекламный ход.
— Я тоже! И видишь, куда это ее привело? К номинации Эмми.
— Да ладно... я это пропустил.
— Ага. Уверена, что это был рекламный трюк, но мне-то откуда знать?
Картер оборачивается в кресле и стучит по клавиатуре.
— Надо было тебе самой сделать пару снимков. В ту ночь на свадебном фиаско.
— Картер! — ругаюсь я.
Он поднимает руки.
— Я просто говорю, что ты могла бы сколотить состояние.
Я качаю головой.
— Тебе когда-нибудь говорили, какая ты задница?
Встав, он направляется прямиком на кухню.
— Все время, особенно, когда я заставляю их кончить, а потом напоминаю, что пришло время уходить.
Я следую за ним.
— Хватит дерьмовых разговоров. Расскажи об Эли. Как дела? — Я многозначительно приподнимаю бровь.
Потянувшись за бокалами для вина, он смотрит на меня.
— С прошлой недели ничего не изменилось. Мы все еще не трахнулись. Если это то, о чем ты спрашиваешь.
— Все еще? — смеюсь я.
— Зачем, как ты думаешь, я смотрю порно?
Схватив открытую бутылку вина из холодильника, я ставлю ее и смотрю на него.
— Что происходит? Почему такое долгое ожидание?
— Захватишь сыр?
Он отодвигает меня, чтобы взять крекеры с верхней полки.
— Картер.
— Потому что, — отвечает он, — мы оба хотим все сделать не спеша.
Я кладу сыр на стол и открываю вино.
— Медленнее и...
Он перебивает:
— Не говори этого. — Потянувшись, он берет кусок сыра, чтобы порезать его на разделочной доске. — Я уже знаю, что ты собираешься сказать, и поэтому пригласил его присоединиться ко мне на следующие выходные в путешествии к водопаду Ниагара.
Я ухмыляюсь, наливая вино в бокалы.
— Раздельные комнаты?
— Черт, нет. Это романтическая поездка, и если это не сдвинет дело с мертвой точки, то ничего не сможет.
— Картер Кинкейд в отношениях без секса? — дразню я. — Это неслыханно.
Пластиковая упаковка из-под крекеров громко шуршит, когда он высыпает их на тарелку. Поднимая глаза, он гримасничает.
— К слову о медленном продвижении. Ты уже перезвонила Лендону?
Я вернулась в город четыре недели назад. И это были продуктивные четыре недели. Я разговаривала с отцом бесчисленное количество раз. Хорошо, что я взяла своеобразный отпуск, чтобы остыть. Это помогло. Когда мы встретились, я сказала, насколько была в нем разочарована. Случившееся на самом деле меня не касалось, но мужчина, которого я подняла на пьедестал, исчез. Он все еще мой отец, и я не могу выкинуть его из своей жизни. В конце концов, он не встречается с Ванессой. Слава Богу, в ту ночь она была не с моим отцом. И он уволил ее, когда узнал, что она наговорила мне. Мне кажется, больше всего его ранило то, что она наговорила о Брэндоне.