Завоеватель всегда устанавливает свои порядки. И если он хоть немного идет навстречу местным традициям, это уже считается небывалой милостью. Оставили католичество? Но рядом появятся другие религии. И их священники тоже станут влиять на местное население. При правильной государственной политике, католики сами постепенно уйдут. Пусть не все, но решающей силой однозначно быть перестанут.
В Ливонском королевстве, кстати, я даже никаких усилий против католиков не прилагал. Мне они не мешали. Наоборот. Вести с ними дела было одно удовольствие. Совместные проекты приносили не только деньги, но и сведения. Из первых рук, из самых дальних окраин земного шара.
Именно от католиков я узнавал и о битве при Гибралтаре, где нидерландский флот уничтожил испанский, и о крестьянском восстании в Англии, и о многих других интересных событиях… С одной стороны — знания эти ничего не давали, но с другой… чувствовать пульс эпохи открытий и изобретений было волнующе.
Даже любопытно — посветят ли будущие учебники истории хотя бы строчку моей скромной персоне? Я был слишком прагматичен, чтобы верить в то, что Ливонское королевство после моей смерти долго просуществует. Моей задачей было сделать так, чтобы Россия со Швецией не сцепились за данные территории. И я думал, как лучше это сделать.
Первые шаги были предприняты — дети герцога Сёдерманландского отправлены в Москву. Наконец-то! Конечно, случай — это тварь непредсказуемая, но вряд ли они смогут претендовать на престол. Скопин-Шуйский на пару с Ксенией посодействуют их переходу в православие и правильным бракам. Следующим шагом было возможное появление у царской четы дочери. Учитывая, сколько детей рождалось в семьях, хоть одна девчонка у них должна была получиться!
У меня вот вторая, София, получилась в 1609-м году. Супруга явно надеялась подарить мне еще одного наследника (про запас), но я решил, что хорошего помаленьку. Хватит и того, что имеется. Трое детей — вполне достаточно.
Меня, конечно, осудят фанаты высокой любви и сторонники теории, что величайшее женское счастье — родить как можно больше детей. Однако я предпочитал любить живую жену, чем строить в ее честь Тадж-Махалы после смерти от родов 14-го ребенка. Такой я неромантичный и прагматичный тип. Для Анны я хоть Норвегию выторговал, а теперь надо думать, как Софию удачно пристроить.
Собственно, я мог оставить ей корону Ливонского королевства. При условии, что муж принцем-консортом станет. На такое приданое желающих будет — не отстреляешься. Тогда имеет смысл жениха из России выписывать. Чтобы территория оставалась совместным шведско-русским владением. Торговцы обеих стран имели здесь расширенные права, платили минимальные налоги, всегда первыми приглашались к участию в новых проектах, и мне хотелось бы, чтобы так оставалось впредь.
Другое дело — ни у шведских, ни у русских предпринимателей периодически денег не хватало, чтобы соперничать с венецианцами и голландцами. Но тут уж я ничем помочь не мог. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Если не будет нормальной конкуренции, история с места не сдвинется. А различия уже видны невооруженным глазом. Русские купцы не только имеют собственные корабли, но и активно торгуют под шведской крышей.
Англам, кстати, такая их активность вообще не понравилась. Им, конечно, и набирающая силу Швеция поперек горла была, но русские? За гранью добра и зла! Англия же привыкла совать свой нос во все московские дела. Закупать нужные товары по самым щадящим ценам. А то и просто вывозить, грабя страну. И тут вдруг русские сами решили осваивать морскую торговлю!
Не удивительно, что Англия захотела вмешаться. Вот только русские не в одиночестве плавали. И неплохо платили шведам за сопровождение. Так что после пары столкновений со Столармом пыл островитян слегка поугас. Проигрывать они не любили, так что сделали вид, что никаких русских в упор не видят. Наверняка, до поры до времени. Но в политике это нормально.
В этой реальности Россия оказалась в гораздо лучшем положении, чем в знакомой мне ветке истории. Если учесть итоги своевременно подавленной Смуты и нашей войны с Польшей, будущим русским царям не придется рубить окна в Европу, вздымать страну на дыбы и строить флот из сырого леса. Даже со Швецией не придется сражаться ближайшие лет 20-ть (уж столько-то я, наверное, проживу!).
Войну за Сконе мне удалось оттянуть до 1611-го года. Разделаться с Польшей было важнее. Шведы, надо сказать, превзошли все мои ожидания и дошли аж до Берестья. Правда, удержаться не сумели. Поляки тоже были не лыком шиты, и уступать свои территории не желали. В результате, в конце 1610-го был заключен «Вечный мир», и граница была установлена по Неману: остров Русне-Городно-Мосты.