Меня постоянно пыталась соблазнить Катарина, жена местного трактирщика. Прямо из платья выпрыгивала, надеясь меня захомутать. Причем муж на это вообще никак не реагировал. Тоже надеялся на выгоду для себя? Густав плыл от ее заигрываний и груди пятого размера. А мне такая веселая и на все готовая на фиг была не нужна. Я, собственно, и поисками содержанки озаботился, чтобы у Густава вектор интереса сместился в другую сторону.
Искал недолго. Под руку удачно подвернулась Бланка, которая оказалась вдовой торговца. На караван мужа напали бандиты, и после его смерти у нее остались только долги и ребенок. И если долги еще хоть как-то удалось выплатить, продав дом и потратив почти все накопления, то жить уже было практически не на что. Я как раз набирал народ для своих мастерских, а она пришла искать работу.
Бланка не была красавицей, особенно по меркам 16 века, но мне показалась привлекательной. Невысокая блондинка, худощавая, с приятной улыбкой и ямочками на щеках. Я присмотрелся к ней, пообщался, и предложил стать моей содержанкой.
— Жениться я на тебе не смогу. Никогда, — сразу предупредил я. Хватит и моего собственного скандального происхождения. Его еще моим детям и внукам, наверняка будут припоминать.
— Но я и не полагала…
— Я знаю женщин. Оказавшись с мужчиной в одной постели, тем более, задержавшись там, они начинают строить планы. Поэтому я и предупреждаю.
— Вы просто не были влюблены…
— Зато мой отец был, — фыркнул я. — Он женился на девице из простанородья. И чем это закончилось? Потерял корону, был объявлен безумным, заточен в крепости. А я расплачиваюсь за его грехи. Великая любовь никому не принесла счастья.
Я, конечно, слегка нагнетал. Юхан III отдал во владение моей матери имение Лиуксала в Кангасала, которым она успешно управляла. Собственно, и моя сестра оттуда же доход получала. Плюс, была при дворе фрейлиной нашей двоюродной сестры, шведской принцессы Анны. Так что не все так плохо было. Просто Бланке надо было сразу разъяснить ситуацию.
В конце-то концов, я же ее не на аркане в постель тянул. И не заставлял. Захочет — все будет. Не захочет — останется дальше работать, я это заранее обговорил.
— Но что будет с моим сыном? — поинтересовалась Бланка.
— Ничего с ним не будет. В моем доме у вас будут отдельные комнаты. Ты сможешь не только кормить и одевать его, но и дать ему приличное образование. Хоть в местный университет поступить сможет.
Бланка оказалась дамой практичной, и долго ломаться не стала. А дома сразу появился уют. Как-то умеют женщины так менять пространство под себя, что дом становится действительно домом. И со временем я понял, что сделал удачный выбор. У нас даже разногласий особых не возникало, не то, что скандалов. И вовсе не потому, что Бланка не смела настоять на своем. Она вела привычный для себя образ жизни, и нас обоих это устраивало.
По меркам 21 века это, конечно, жуткий мужской шовинизм, но я одобрял социальную роль женщины в рамках «три К». Хотя приятельствовал я с разными дамами, и крепких руководителей среди них было не так уж мало. Но дома я предпочитал мир и покой. И без того было где нервы потрепать. Один универ чего стоил.
Затащил меня туда, понятное дело, Густав. Его одолел научный зуд. Принц давно уже рвался взглянуть на местную обитель знаний, но дел было невпроворот. Я уговаривал его отложить знакомство с универом до тех пор, пока мы окончательно на ноги не встанем, но принц был еще тем упрямцем. А поскольку в данном случае итог спора был мне не принципиален, я уступил.
Предсказуемо, Густав убедился, что в Падуе все намного круче. Это радовало, поскольку учиться мне совершенно не хочется. Благодаря Густаву, я мог оценить систему местного образования и ее итоги. Спасибо, не надо. Может, для 16 века это было немыслимо круто, но я-то к другому привык. Нет, если в этом универе будут читать интересные лекции, которые пригодятся, схожу. Пока и без того дел было достаточно.
Те же стекольщики, после успеха граненого стекла, периодически меня осаждали в надежде на новые идеи. Но я ждал, пока будет достроен мой собственный цех. И вот там уже я буду экспериментировать с новыми идеями. Но император Рудольф доли с них уже не получит, только налог, ибо это будет уже не предприятие короны.
Ну, а пока шла стройка, я занимался работой с красителями. Товар это был дорогой, но явно требовал улучшения. Нет, дешевые варианты тоже встречались. Дубовые корни, ветки и желуди использовались для получения коричневого (оттенок так себе получался). Более менее насыщенный цвет давали наросты на дубовых листьях. Серо-зеленый получался из разнообразных трав. Но тоже глаз особо не радовал. Ну и мутно-желтый делали из листьев резеды.