Я снова одна.
Не помню, как выбежала из кафе. Не помню, как добралась до дома. Просто в какой-то момент услышала бешеный стук в комнату и требование мамы открыть дверь. А я не могла, потому что корчилась от неописуемой боли, от непонятных судорог, от крика, который душила в подушке.
Сердце билось сильно, с каждым ударом выбрасывая наружу кровь. О, теперь я понимала метафору о тупом ноже в груди, который поворачивали. Это было настолько больно, что стоны, жалкие мольбы прекратить вырывались чаще сбитого дыхания. Вот только прекратить это никто не смог, потому что все было внутри.
Я била стенку, ломая ногти и сбивая коленки, не обращая внимания на подранные обои. Утыкалась лицом в подушку в глупой надежде заглушить отчаянный крик боли. Я задыхалась, словно астматик, хватаясь за горло и не имея возможности вдохнуть.
Где-то на фоне слышались крики мамы и Лехи, но пускать их в свою душу я не хотела. Это не их поле боя, они не смогут помочь мне. И никто не сможет. Даже…
Ближе к полуночи, когда я успокоилась и просто лежала без движения, тупо глядя в потолок, в дверь тихонько постучались. Робко так, словно боясь реакции.
- Аня…
Его голос… О, его волшебный голос! Низкий, с хрипотцой от волнения. Он пробирался под кожу, ласкал тело нежнейшим прикосновением пера и… звучал для меня в последний раз.
Вмиг оказавшись у запертой двери, я опустилась на колени и прижалась лбом к месту прямо под ручкой.
- Уходи… - Неужели у меня такой заплаканный голос?
- Родная, она мне тоже звонила… Это ничего не меняет, клянусь. Я помогу ребенку, и когда-нибудь он поймет, почему я выбрал не его мать.
Романтичный глупец… Мне ли не знать, каково это – жить без отца. Еще хуже – знать, что у него есть другая семья. Другое счастье. А ты ему не нужен. Больно, даже больней, чем мне сейчас.
- Убирайся.
И вот опять. Бесполезные попытки воззвать к моему разуму, к моим чувствам. Желание остаться рядом.
Но он скоро станет отцом.
И когда об этом узнает Артур Геннадьевич, он заставит его жениться.
Потому что ребенок должен быть законнорожденным.
Я люблю Влада, знали бы только боги, как я его люблю! Хочу жить с ним, быть его, умереть вместе. Люблю так, что хочется сердце вырвать сейчас и выкинуть в окно, лишь бы не знать этих мук.
Отпусти, Аня. Отпусти. Сама судьба говорит тебе об этом. Его дитя, которое носит Марина, - вот что важно. А ты кто? Очередная постельная игрушка, пусть и более забавная, чем другие. Ты даже по социальному статусу ему не подходишь. Поэтому – отпусти.
Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и медленно вытолкнула из себя воздух. Вместе с правом на место в его жизни.
***
Боль, боль, боль. Оказалось, душевные страдания перенести тяжелее, чем физические. А я-то, дура, думала наоборот. Особенно когда сломала сразу обе руки. Когда полностью засадила гвоздь в ногу, будучи подростком. Но что значит тело, когда душа тоскливо сжимается, когда хочется спрятаться в кромешной темноте и выть тихонечко, жалея себя?..
Как-то я сдала экзамены. Как-то поступила, куда хотела. И даже волшебным образом вытерпела все попытки Влада вернуть меня. За последнее мне вообще должны дать медаль, не то что золотую – платиновую.
Все наши редкие встречи проходили как в тумане. Я ругалась, обзывала его, даже ударила не единожды. Сделала все, чтобы он ушел. Только не плакала. При нем, по крайней мере. А вот ночью, даже зная, что в паре метров чутко спит Леха, я не переставая, всхлипывала. Не исключено, что во сне звала Влада обратно, потому что брат крайне странно на меня смотрел по утрам.
На первые полгода жизни без Влада я абстрагировалась ото всех. Бездумно помогала маме, по-прежнему решала проблемы Лехи в школе, знакомилась с одногруппниками и гуляла с Даной и Катей. Но очень редко, всего пару раз. Все остальное время бродила по городу в одиночестве, не желая, чтобы меня доставали глупыми вопросами.
Мама и Леша очень переживали за мое состояние, и ради них я стала улыбаться. Механически, конечно, потому что ни разу за все это время не повышалось настроение. Но их это успокоило.
Подруги были слишком заняты своей адаптацией, чтобы понять, насколько сильно меня задел разрыв отношений. Иногда я была рада этому, иногда я ненавидела их за невнимательность. Новые друзья с университета не замечали моей подавленности, потому что знали меня только такой, ведь уверенной Ани, которая была в десятом классе, больше не было.
У Влада родился сын. Чудесный красивый мальчик по имени Захар. Вскоре после его рождения все газеты нашего города пестрели заголовками о шикарной свадьбе сына мэра города.
В эти дни было особенно тяжело. Я соврала маме, что переночую у Даны, и всю ночь сидела под деревом в глубине городского парка, кутаясь в черную шаль и тихо рыдая. Под утро, окончательно озябнув и проплакавшись, я отправилась на набережную, где любовалась восходом. Именно в этот момент, когда глаза мои зачарованно смотрели на отражение раннего неяркого солнца в широкой спокойной реке, я поняла, что освободилась от тяжести в груди.
О нет, боль не исчезла и, казалось, будет преследовать меня всю жизнь. Но я смирилась со своим положением и перестала думать о счастье Влада.
Он стал моей ошибкой, роковой и отчаянно глупой. Первая любовь всегда болезненна, но не настолько. Мой подростковый максимализм не давал мне смириться с горечью расставания. И поэтому я стала взрослее и мудрее своих лет. Когда Дана и Катя все еще оставались молодыми в душе, я чувствовала себя ворчливой старухой, которой когда-то в молодости воспользоваться красивенький солдатик, а потом бросил, найдя другую. А эта старуха все помнит, вспоминает, с каждым разом все с большими подробностями.
Не один и не два года мне потребовалось, чтобы восстановить душевное равновесие. Но это удалось.
Я стала другой Аней Дягилевой.
Комментарий к Глава 22. Конец второй части
Может, спонтанно. Может, неожиданно. Но я показала вам счастье, теперь хочу показать горе.
Когда находишься в воде, ты ныряешь, позволяя воде окружить тебя. Это другой мир. Но вот ты выныриваешь, чтобы набрать воздуха, и вновь погружаешься, на этот раз до тех пор, пока легкие не загорят огнем от нехватки кислорода. И теперь ты буквально выпрыгиваешь из воды, широко раскрывая рот в желании вобрать в себя как можно больше воздуха.
Не знаю, поняли ли вы меня, но примерно такие ощущения у меня в связи с написанием этой главы.
========== Глава 23. Начало третьей части ==========
Под маской жесткого сарказма
Скрывается, едва дыша,
Давно уставшая от мира
Душа.
POV Катя Данилевская.
- Меня щас стошни-ит! – противно орал Андрей, десятилетний брат-изверг.
Черты обаятельного садиста в нем проснулись довольно давно, но я редко посещала дом, поэтому стала замечать это только сейчас.
- Кать, дай ты ему воды! – недовольно приказал папа, не отводя взгляда от дороги.
Демонстративно вздохнув, я закатила глаза и достала из кармашка на спинке переднего сиденья уже теплую бутылку воды. Чуть ли не кинула её Андрею и разблокировала телефон.
Оповещения из инсты. Пара сообщений ВКонтакте. Одно письмо на почте, спам какой-то. И все это я уже на десять раз посмотрела, даже прошлась по списку пабликов.
И приспичило же отцу повезти всю семейку на шашлыки! И ладно бы обычное семейное времяпрепровождение, но папочка и тут проявил расчетливость: мы ехали на дачу к Деникиным! Пусть Артур Геннадьевич больше не мэр, но все равно не последний человек в городе. Тем более ходили слухи, что его сын собирается пойти по стопам отца, когда возраст позволит.
Я на эти слухи молча усмехалась. Ага, видела я этого наследника чуть ли не каждую неделю. Правда, не среди потенциальных избирателей, а в ночных клубах. Деникин-младший, несмотря на то, что уже второй год работал в престижной адвокатской конторе, вел разгульный образ жизни, скупал чуть ли не полбара и трахал всех, кто хоть чем-то напоминал телку. Пару раз даже ко мне подкатывал с недвусмысленными предложениями, но я быстро ставила его на место.