Все еще бледная и с лихорадочным блеском в глазах, Августа спросила:
— Зачем? Зачем вы это говорите?
— Потому что мне не нравится идея использования людей за их слабости. Собственно, любовь к ближнему я слабостью не считаю, и уж тем более не считаю таковой любовь к своим же детям. Примите честное решение, свое собственное. Мне претит мысль жить потом с таким камнем на шее… — а еще не хотелось ступать на эту «дорожку Дарлана» вновь. Нет уж, достаточно я там нагулялась, когда-то же надо остановиться и подумать хотя бы об остатках вечных ценностей, что еще тлеют внутри. Если Вильгельм захочет вмешаться, то пусть сделает это не из-за доведенной до истерики Августы, не из-за шантажа его былыми подвигами, а ради призрачного шанса. Точно зная, что шанс именно призрачный.
— Он согласится, — уверенно сказала Августа. — На все согласится. Ради меня.
— Хорошо, если так.
Августа отлепилась от стены и присела на диван рядом со мной.
— Вильгельм столько для меня сделал, Ида. Так много всего… когда казалось, что любовь к Александру как яд, медленно меня отравит и уничтожит, что от нее невозможно избавиться, пришел Вильгельм и протянул руку. Хотя… он всегда был рядом, я просто не замечала. Не воспринимала его всерьез, они же с братом были… вы сами знаете. Такими бестолковыми, большими и шумными. Комичными. Не такими… — он тяжело покачала головой и поймала мой взгляд: — Вильгельм столько для меня сделал, и сейчас я не уверена, что могу требовать больше. Еще больше. Я… как ваше Посмертье, только поглощаю, поглощаю и поглощаю, не давая ничего взамен.
— Неверное сравнение, — ответила я. — Посмертье отвечает взаимностью.
Августа вздрогнула и посмотрела на меня так, словно я ее ударила.
— Я имела ввиду, что и вы даете Вильгельму ровно столько, сколько ему нужно. Как и Посмертье, отвечаете взаимностью.
Дальше разговор не пошел, Августа сидела рядом с прямой спиной, смотрела вперед и обдумывала услышанное. Ко мне больше не обращалась, личным не делилась… что к лучшему.
Больше всего на свете хотелось с головой окунуться в горячую ванну, но Августа и Вильгельм распустили слуг перед тем, как впустить нас. И даже это меня тревожило — а ну как слух пойдет? Информация распространяется быстро… но оставлять всех в доме еще опаснее. Сейчас все опасно даже в Тенете, в котором нас с Дарланом ждут не так сильно. Что творится в Аллигоме — страшно представить.
Мужчины вернулись, судя по довольному виду Дарлана, они договорились. Августа метнулась к Вильгельму, заключила его в объятия и зарыдала на груди. Он гладил ее по волосам и что-то шептал на ухо. Такая сцена способна разбить сердце кому угодно, вот и я не выдержала и отвела взгляд. Зато бесчувственный Дарлан поморщился и глаза закатил — мол, устроили тут потоп!
— Вильгельм подтвердил наши подозрения — его драматическое величество покинули столицу в неизвестном направлении, забрав с собой большую часть стражи. Так что в Аллигоме нас ожидают с нетерпением.
— Думаю, не только в Аллигоме, но еще в Посмертье и Храме.
— А как же!
— Мы слишком долго скитались, надо было сразу добираться до Аллигома и бить… я думала, все будет так.
— А вышло не так, — не расстроился Дарлан. — И теперь мы торопиться не станем, пусть твой Актеришка ждет удар и гадает, с какой стороны он последует, — судя по расслабленному и даже довольному виду, в голове Дарлана созрел очередной подлый план. Что… хорошо?
— И с какой же стороны он последует? — поинтересовалась я.
— С такой… Актер сам сюда придет. Ему придется, ведь мы захватим Тенет. Его столицу. Тогда ему придется вылезти из норы и вытащить оттуда живые трупы, вот в этот момент мы их и прикопаем. И не придется никуда прорываться, не придется рассчитывать на удачу и внезапное пробуждение твоих сих. Не придется терпеть неудачу, если что-то вдруг пойдет не так, а не так может пойти многое, учитывая твою нестабильность. Если Актер придет за нами сам, мы будем контролировать ситуацию, у нас будет подстраховка на случай… твоего плохого настроения, например. Шансов несоизмеримо больше, а значит, так и поступим.
В целом с Дарланом можно согласиться — я и правда не самое надежное оружие. Но от напавших на меня мертвых спаслась, Дарлана вытащила, так что в нужные моменты я все же полезна. Но Дарлан многое повидал с Александром и знает о стабильности крови больше моего.
— И Вильгельм обладает достаточной властью для захвата целой столицы? — усомнилась я в могуществе старого знакомого.
— Вильгельм — нет, но вот сивилл своих Актер оставил здесь. Во дворце и под охраной, чтобы не повторилась история с их контролем, но уже в Аллигоме. Вильгельм говорит, их человек двадцать, не меньше, и ты их уже контролировала, значит, справишься и второй раз. Или третий, неважно… доберемся до сивилл — получим поддержку. Дальше захватим Храм и спуск в Посмертье, там призовешь других мертвых. Не сможешь — не беда, устроим парочку показательных разрушений, чтобы никто не вздумал рыпаться. Шанс на ошибку у нас есть, и это хорошо. С сивиллами дворец в любом случае мы возьмем, Вильгельм дополнительно обеспечит нас живыми, будет еще проще. Дворец Тенета — это тебе не крепость в Мортуме, отрезанная от остального города, здесь это обычное здание, выстроенное наспех в самом центре. Захваченный город вынудит Актера действовать, по-другому никак. Отсидеться не получится, хотя он будет понимать, что так лучше… но столица есть столица. Мы все сделаем, более не скитаясь, Иделаида. Постепенно, не паникуя и не вешая на тебя чрезмерные задачи. Что это, если не исполнение твоей мечты? — к концу пламенной речи Дарлан опустил взгляд на мои ноги и содрогнулся: — Это еще что за отвратительное мясо? Августа настолько идиотка, что не предложила тебе воды? А ты настолько…
— Не продолжай, — перебила я. — Прошу, не стоит. И вообще… не разговаривай так много, ты когда начинаешь это делать, становится не по себе.
— Опять я что-то сделал не так?
— Нет.
— Иделаида хочет всегда оставаться чистенькой и роль захватчицы ей не по душе. В этом дело? — не дожидаясь ответа, он сказал: — Конечно, в этом. Но ты, кажется, в своих умозаключениях упорно пропускаешь ту часть, в которой Актер рушит Мортум, заявляет на Мертвую Землю права, которых у него нет, и строит стену. Рушит самое Посмертье, рушит баланс. Аннерам…
— Ушел под землю, помню, — огрызнулась я. — Только вот ушел ли, Дарлан? Ты приучил меня сомневаться в твоих словах, и прямо сейчас я думаю: а была ли трагедия? А не стоит ли Аннерам нетронутым, как и раньше? А не придумал ли ты для меня дополнительный стимул, чтобы удобнее было управлять?
Вместо недовольства и ругани Дарлан засмеялся и похлопал меня по плечу:
— Молодец, сообразила, — он встал с дивана и уже серьезно не сказал: — Я не врал об Аннераме, с моей стороны это было бы недальновидным решением: соврать, чтобы потом ты выявила ложь и заживо меня прикопала в гневе. Не из всех ситуаций можно выкрутиться, не когда перед тобой… человек Посмертья. Новая Кровь. Поэтому я сказал правду. Но сомневаться во всем — хорошая привычка, Ида. Полезная. Она еще пригодится тебе в будущем.
— У меня от тебя голова болит.
Дарлан опять засмеялся и ушел, как оказалось — к Августе. Вместе они притащили в гостиную воды, Августа хлопотала вокруг меня, рассыпаясь в извинениях, я кое-как от нее отбивалась, а Дарлан обнаглел окончательно и запросил еще и ужин. Этим занялся Вильгельм — отправился на кухню.
— Ты ужасный человек, — покачала я головой, глядя на Дарлана.
— Ужасный человек на твоей стороне.
— Не ври. Ты на своей стороне.
— Время покажет, — не стал он спорить. — Хотя ты всегда была ко мне предвзята.