И Дарт, чья рука собиралась задвинуть телефон обратно, доказывает, что даже в далеких звездных галактиках самцы остаются верными своей природе.
Его палец начинает неспешно листать галерею, пару раз останавливаясь на снимках девушки, чье лицо либо обрезано, либо скрыто.
— Это его муза, — с нескрываемой ревностью цедит Катерина мастер-храп и самодовольно продолжает. — Писали, он не хочет делить ее внешность со всем миром. Очень любит, поэтому скрывает. Так романтично.
И тут я хрюкаю, заставляя этих двоих повернуться на меня.
— Ага, так любит, что тело ее на показ выносит… Эта модель…
— Ты ее знаешь? — вдруг спрашивает Дарт. Внезапно и удивительно требовательно.
— С чего мне знать какую-то музу-куртизанку извращенца Доминика? — резко и грубо отвечаю я.
— Хочешь сказать, тебе не нравятся его работы? — с вызовом кидает фря, успокоившись моим незнанием модели. Думает, я не заметила, как она дернулась.
— Нравятся. — честно. — Думаю, он с душой подходит к делу.
— С душой. — усмехается Дарт и возвращает яркий аппарат хозяйке. — Держи свой телефон. И тебе пора домой, Катюнь.
— Ты не зайдешь? — расстроенно тянет блонди.
— Мне надо Нику отвезти домой. — в ее список «покалечить первыми» вступает моя, вероломно втянутая Энакином, фигура. — В другой раз.
*
Эрик ржет все время, пока мы сидим у меня на кухне и я, наконец, дав волю языку, рассказываю ему историю моей звёздной поездки.
Этот прощелыга притащился ко мне с огромным букетом роз, вернув Тошу и умоляя простить. А я не способна долго сердиться на его белобрысую мордочку, тем более с цветами шел набор «расти жопка» из моей любимой «ХлебоБулочки». К счастью мой ведьмовской метаболизм прекрасен, поэтому я никогда не отказываю себе в подобных подарочках и не заморачиваюсь положением солнца на небосклоне.
— Так я переименую тебя на музу-куртизанку? — широко улыбается друг, откусывая эклер и доставая телефон из кармана.
— Жить надоело?
— Ты сама себя так назвала! — возмущается голубоглазый. — Только представь, как будет классно, если твои звонки будут высвечиваться с надписью: «Куртизаночка».
— Поговори мне еще, — смеясь, беру нож в руки. — В миг станешь моим евнушонком.
Глава 7
В тот момент, когда Сара Марковна в своем окне начинает протяжно тянуть Травиату, Эрик вздрагивает. Как можно было не привыкнуть, не понимаю.
— Думаю, мне пора.
— Ой, да ладно тебе. Нормально же она поет, почти попадает.
Его брови ползут вверх, а усмешка еле сдерживает себя в предательски дергающихся губах.
— Да ну? Кажется, общение с Вейдером плохо на тебе сказалось.
— Хочешь попрошу ее перенести сеанс? — еще час назад я готова была пытать его на электрическом стуле из-за плохого присмотра за Тошей, но сейчас по странному не хочу оставаться одна и надеюсь, что ночной беглец от бесплатной оперы передумает и воспрянет к новому звучанию.
— Не лишай себя ради меня такого удовольствия. — трагическим голосом заявляет этот актер недоучка и чмокает меня в щеку. — Ты же знаешь, я глубоко верю, что ни в каких отношениях не должно быть жертвенности.
— Останься, ну! — провожая трусливого суслика в коридор, ворчу я. Надо заметить, такое просяще-кисельное поведение мне свойственно только рядом с ним. И то редко. — Иначе я скажу Арпине, что ты был глубоко во мне.
От моей угрозы у Эрика случается приступ неконтролируемого смеха, в то время как он надевает свои стильные белые лимитированные кроссовки Nike, отмеченные неоновыми полосками, и возвышается надо мной своим геркулесовым ростом.
— Да, пожалуйста, — хмыкает он. — Умрешь первой, а я к тебе там через пару часов присоединюсь. Смотря, как быстро она приедет… — философски рассуждает отчаянный, задумчиво прикладывая палец к губам.
Открыв входную дверь, без жалости прощаюсь с желанием оставить гостя у себя подольше и средним пальцем зло показываю ему идти на все четыре стороны.
Выходя, он ласково щелкает по кончику моего носа и добавляет.
— Но ты у нас умная. Таких глупостей говорить не будешь, а значит, мы проживем с тобой долго и счастливо.
Показав ему два душевных фака, закрываю дверь и иду обратно в комнату.
Знакомьтесь, Эрик Гамлет Рафикович, один из лучших стилистов в Москве и по совместительству армянин, что делает его в кругу семьи специфическим дикобразом. Наверное, на этом фоне общей отшибленности для своих родственников мы и сблизились, став с первого класса лучшими друзьями. Точнее, я однажды обнаружила, как три моих одноклассника пытаются отобрать пенал у четвертого. Обидчики применяли силу, в то время как их жертва пыталась сдержать влагу в огромных голубых глазах и сыпала немыслимыми дипломатическими наклонностями, на которые его захватчикам было глубоко плевать.
Принца датского в тот день я спасла и навеки вечные внесла в круг своих приближенных. (Собственно, на нем круг начинался и смыкался.) Уж очень мне нравились его светлые чуть вьющиеся волосы. Не ведающий своего счастья глупец, вначале пытался и на мне применить свои ораторские способности, отговорив от поспешного моего решения предать его круглому столу Ники Тумановой, а потом, получив от меня взгляд кипящего негодования, сразу осознал снизошедшее на него благо, вздохнул и сдался. Я тогда тотчас поняла, какой он умный.
С тех пор началась наша цельнометаллическая дружба. И стыдно признаться, мне всегда казалось, что Эрик играет за команду мальчиков, зевая в сторону девочек. На это я решилась ему намекнуть лет в пятнадцать, когда наши одноклассницы начали неестественно томно вздыхать и ловким движением рук расстегивать чересчур много пуговиц на кофтах, стоило фигуре друга замаячить вдали. Ведь по моим наблюдениям его волшебная палочка ни на одну из них никак не реагировала. А ведь боевой раскрас для привлечения самца, надо отдать должное, девы применяли многослойный и затейливый.
Мое сердобольное предположение вызвало в друге покашливания, распространяющиеся по лицу красные пятна, истерику и гневное намерение доказать мне обратное страстным поцелуем! Вот прямо здесь и сейчас! Чисто в экспериментальных целях!
И как бы я вообще была не против, пока мы нервно не воплотили его угрозу в жизнь, сидя на качелях… Середина весны, нежные солнечные лучи и чириканье птиц служили идеальным дополнением к тому волнительному шагу, служащему переходной точкой от крепкой дружбы в неизведанное…. И хоть при виде Эрика ни мое сердце, ни почки и ни даже легкие никогда не подрагивали и не пели, истошно вызывая бабочек, он казался идеальным вариантом. Красивый, умный, внимательный, и мой лучший и единственный друг!
В сериале, который смотрела мама, был томный взгляд и слова «твои губы, словно нежный бутон», поэтому я сразу поняла, что что-то пошло не так… когда мы с ужасом отпрянули друг от друга, начали отплевываться с криками «фу-фу-фу» и ожесточенно тереть губы.
— Ника, ты прекрасная девушка. — стараясь не задеть мои чувства, говорил Эрик, — Но, кажется, я не могу целовать лучшего друга.
— Попробуй с Андреем! — ехидно ответила я, злая то ли на него, то ли на себя, то ли на ситуацию. Мне не понравилось, но он не имел права испытывать тоже самое! Он был обязан задыхаться от счастья, как Сэм Донован, целующий Роуз.
— Ах так! — оскорбился Гамлет Рафикович. — Давай пробовать снова! — превратившись из нежного принца в лютого поцелуйного извращенца, Эрик бежал за мной почти до самого моего дома, грозясь, что второй и возможный при необходимости третий и последующие разы привнесут новых ощущений. К счастью, под конец я вспомнила, что при желании могу уложить его на лопатки и погоня прекратилась вместе с нашими попытками придать нашей дружбе иного рода формат.