Бедняжка Том напрягал все свои силы, чтобы выслушать и понять то, что ему говорили; но когда его слуха коснулось слово «король», лицо его помертвело и он, как подстреленный, упал на колени.
– Король! Сам король! Боже мой, я погиб! – воскликнул Том, с мольбой простирая свои дрожащие руки.
Король был, видимо, страшно потрясен этими словами. Он обвел растерянным взглядом присутствующих и со страхом уставился на коленопреклоненного мальчика.
– Увы, напрасно я думал, что это только нелепые слухи, – сказал он наконец с грустью. – Неужели это правда? – Он тяжело вздохнул и, обращаясь к Тому, сказал мягко: – Подойди ко мне, мой мальчик. Что с тобой, дитя мое? Тебе нездоровится?
Тому помогли подняться, и он, весь дрожа, робко подошел к Его Величеству королю Англии. Король ласково обхватил обеими руками его бледное, испуганное личико и долго, не отрываясь, вглядывался в него грустным взором, точно отыскивая в его глазах признаки возвратившегося рассудка; потом с любовью прижал к груди кудрявую головку и нежно погладил ее.
– Неужели ты не узнаешь отца, мой мальчик? Не мучь меня, старика, – скажи, что ты́ меня знаешь. Ведь ты меня знаешь, не так ли?
– Знаю; вы – мой августейший повелитель, король Англии, да хранит вас Господь!
– Так-так… славно сказано!.. Но успокойся… отчего ты дрожишь? Тебя никто не обидит; здесь все тебя нежно любят. Теперь тебе лучше, не правда ли? Дурной сон миновал; теперь ты знаешь, кто ты, и не станешь выдавать себя за другого, как ты давеча это сделал, – не так ли?
– Ваше Величество! Поверьте мне, умоляю вас! Я говорил и говорю сущую правду. Я – ничтожнейший из ваших подданных, бедняк-нищий, и попал сюда совершенно случайно. Но я не виноват. Я не сделал ничего худого. Я слишком молод и не хочу умирать. Одного вашего слова довольно, чтобы меня спасти. Ваше Величество, умоляю вас, – скажите это слово!
– Как! Ты говоришь о смерти, милый принц? Полно, полно, тебе просто нужен покой – вот и все. Ты не умрешь.
Том с радостным криком упал на колени.
– Да благословит тебя Бог, всемилостивейший король, и да ниспошлет он тебе долгую жизнь на благо твоего народа!
После этого он вскочил на ноги и, обернувшись с просиявшим лицом к поддерживавшим его вельможам, воскликнул:
– Слышите? Я не умру! Сам король сказал, что я не умру!
В ответ на это все присутствующие отвесили почтительный поклон, но никто не вымолвил ни слова. Том смутился, оживление его мигом пропало, и, робко повернувшись к королю, он спросил:
– Теперь мне можно уйти?
– Уйти? Разумеется, если хочешь. Но почему бы тебе не побыть немного со мной? Куда ты торопишься?
Том потупился и отвечал с грустью:
– Я, верно, ошибся, не так вас понял. Я было думал, что я свободен и могу вернуться домой, в лачугу, где родился и вырос нищим и где меня ждут мать и сестры. Я так привык к своей нищете, что вся эта роскошь… Ах, умоляю вас, Ваше Величество, отпустите меня!
Король молчал, видимо, что-то соображая; лицо его было сурово и грустно.
– Может быть, у него только один этот пункт помешательства, – прошептал он наконец в раздумье, – может быть, во всем остальном разум его остался здравым. Дай-то Господи! Надо его испытать.
И король обратился к Тому с каким-то вопросом по-латыни, на который Том ответил с грехом пополам на том же языке. Король был в восторге. Лорды и придворные доктора поспешили выразить королю свою радость.
– Конечно, ответ не совсем соответствует его познаниям и способностям, но, на мой взгляд, все-таки доказывает, что рассудок его поражен не вполне, хотя, конечно, немного расстроен. Это дает мне надежду… Что вы на это скажете, сэр?
Доктор, к которому были обращены эти слова, отвесил почтительный поклон и сказал:
– Ваше Величество высказали именно то, что я думаю. Надежда далеко не потеряна.
Королю, видимо, пришелся по сердцу ответ столь авторитетного в этом деле лица, и он добродушно сказал, обращаясь к присутствующим:
– Ну, теперь слушайте все: мы произведем еще одно маленькое испытание.
И он заговорил с Томом по-французски. Несколько минут мальчик простоял молча, смущенный обращенными на него взглядами, но наконец робко промолвил:
– Не сердитесь, Ваше Величество, но… я не понимаю этого языка.
Король тяжело упал на подушки. Присутствующие бросились было к нему, но он отстранил их рукой и сказал:
– Оставьте… это пустое, небольшая слабость, и только. Подымите меня. Вот так, довольно. Пойди ко мне, дитя мое, положи свою бедную, больную головку к отцу на грудь и успокойся, – это скоро пройдет. Не бойся, это пустяки… сейчас пройдет.
Затем он обернулся к придворным, и выражение его лица, за секунду перед этим нежное и мягкое, опять стало суровым, а глаза грозно сверкнули, когда он сказал: