Но с этим Ральф согласиться не мог. Слугу отослали с ответом к королю, а Ральф как ни в чем не бывало, словно и не прошло стольких лет с тех пор, как он мальчиком служил у меня, принялся сам мне помогать. Снял с моих плеч ночной балахон, сложил и убрал, а затем осторожно, щадя мои разбитые члены, облачил меня в дневные одежды. И опустился на колени, чтобы обуть мне ноги и застегнуть сандалии.
— Ну, как прошел день? — спросил я его.
— Прекрасно. Ни тени, ни облачка.
— Что Лот Лотианский?
Он задрал голову и усмехнулся:
— Знает свое место. На том, что произошло в лесной часовне, он сильно ожегся.
Последние слова он добавил, опустив голову к пряжке на сандалии и словно бы говоря с самим собой.
— И я тоже, Ральф, — сказал я. — И я не защищен от небесного огня. Сам видишь. Как там Артур?
— Все еще витает в ослепительных облаках, — на этот раз тон был не только насмешливый, но и любящий. Ральф поднялся с колен. — Но все же мне кажется, он уже готов к бурям. Теперь пояс. Вот этот?
— Да, можно и этот. Спасибо. К бурям, ты говоришь? Уже? Пожалуй, ты прав. — Я принял пояс у него из рук и сам завязал узел. — А ты, Ральф, намерен ли остаться при нем и помочь ему выстоять в непогоду или же почитаешь свой долг выполненным?
Последние девять лет Ральф прожил в Галаве — отдаленном углу регедского королевства, где безымянным воспитывался Артур в качестве приемыша у графа Эктора. Ральф женился на местной девушке, и у него были малые дети.
— Признаться по правде, я еще об этом не думал, — ответил он. — Слишком много всяких событий за слишком короткое время. — Он засмеялся. — Одно ясно: если я и останусь с ним, то еще буду вздыхать о тех безмятежных днях, когда у меня только и было забот, что охранять этих дьяволят… то есть, я хочу сказать, сопровождать в поездках Бедуира и короля. А ты? Ты ведь больше не будешь жить на севере отшельником Зеленой часовни? Тебе придется оставить свое убежище и последовать за королем?
— Да, придется. Я дал обещание. К тому же подле короля мое законное место, но не твое — если ты сам того не захочешь. Мы с тобой возвели Артура на престол, и здесь кончается первая часть этой истории. Дальше ты должен выбирать. Впрочем, у тебя еще будет время обдумать свой выбор.
Он распахнул дверь и пропустил меня вперед. Я перешагнул порог и обернулся:
— Мы высвистели сильный ветер, Ральф. Посмотрим, куда он нас отнесет.
— И ты ему покоришься?
Я засмеялся.
— У меня вешая душа, и она предсказывает мне, что, быть может, придется покориться. Ну пошли, для начала явимся по его призыву.
В передних королевских покоях еще были люди, но главным образом слуги, они сновали взад-вперед, убирая остатки трапезы, как видно только что законченной королем. У дверей во внутренние покои, застыв как деревянные, стояли стражники. На скамье под окном крепким сном спал юный паж. Я вспомнил его: он был здесь три дня назад, когда я приходил для разговора с умирающим Утером. А Ульфина, телохранителя и главного королевского постельничего, я сегодня не увидел. Где он, догадаться было нетрудно. Он будет служить новому королю так же преданно, как служил Утеру, но нынешнюю ночь он проведет подле своего старого господина, в монастырской церкви. Воин, стоявший на страже у королевской двери, был мне незнаком, и многие из слуг — тоже; это все была челядь из Регедского королевского замка, призванная на подмогу по такому торжественному случаю ввиду пребывания в городе верховного короля.
Но они-то меня знали. Когда я вошел, все сразу смолкли и остановились кто где стоял, словно околдованные. Слуга со стопкой тарелок на согнутой руке замер, будто увидел голову Горгоны, и со всех сторон ко мне оборотились бледные лица с выпученными глазами и разинутыми ртами, застывшие гримасы ужаса. Я встретил любящий и насмешливый взгляд Ральфа. «Вот видишь?» — одним движением бровей сказал он мне, и я яснее понял, почему он так замялся, передавая мне властный вызов короля. В прошлом, как мой товарищ и слуга, он был близок ко мне и не раз, когда я творил прорицание или то, что люди называют колдовством, оказывался свидетелем и почитателем моей силы. Но магическая сила, воссиявшая в Гиблой часовне, была явлением иного порядка. Я мог лишь догадываться, какие дивные россказни распространились с молниеносностью небесного пожара по всему Лугуваллиуму, но несомненно, что простой люд вот уже сутки ни о чем другом не говорил. И, как всякие удивительные рассказы, при передаче они будут только еще прирастать и украшаться.