– У тебя только в понедельник тренировка. – Дракон, не глядя, поправил ногу одного из учеников, застывшего в стойке журавля. – Случилось что-нибудь?
Взгляд тренера скользнул по уже потемневшему Сашкиному синяку.
– Я, кажется, запретил тебе драться, если ты хочешь продолжать тренироваться у меня?
– Это не я дрался, это меня били, – попытался оправдаться Демидов. – Трое на одного. И все лбы здоровые…
– Эх, Саня… – Дракон укоризненно покачал головой. – Сколько раз я говорил, что сила не здесь, а здесь и здесь.
Загорелая ладонь легла сперва на Сашкин бицепс, а потом, пройдясь по стриженной голове, тяжело опустилась ему на грудь. Как раз напротив сердца.
– Говорили, – буркнул Демидов в ответ. – Только я этому никак поверить не могу. Всё что со мной происходит, и с другими, всё этому противоречит. Сила – это всё. Сила мышц, сила денег, власти…
– Ты забыл ещё одну силу, – жёстко усмехнулся Дракон.
– Какую? Вашу Ци? Что она может? Совсем чуть-чуть. И далеко не каждый умеет ею воспользоваться. Я вот уже шесть лет учусь у вас, а её в глаза не видел!
– Будешь так рассуждать – никогда не увидишь, – тихо сказал Дракон. Но Сашке почему-то почудилось, что слова эти вылетели из глотки разъярённой рептилии, а глаза тренера вспыхнули самым настоящим зелёным огнём. Демидов даже помотал головой для прояснения сознания.
– Простите, учитель, – пробормотал он, на всякий случай делая шаг назад. Разгневанный Дракон очень напоминал своего сказочного тёзку. Мог назначить Демидова дежурным по спортзалу, и пришлось бы ослушнику целый месяц после тренировок шваброй махать.
– На первый раз прощаю. – В голосе Дракона всё ещё звенели металлические нотки. – И раз уж ты пришёл – переодевайся. Будешь тренироваться, пока свою Ци в глаза не увидишь.
Дракон сдержал своё слово. Задал Демидову такую нагрузку, что к концу тренировки перед Сашкиными глазами вовсю плавали зелёные и оранжевые круги. Так что домой Сашка вернулся едва живой от усталости.
Он ждал обязательных расспросов, однако в этот вечер мама была сама не своя и даже не обратила внимания на его понурый вид, что, согласитесь, странно. Но куда более странным было то, что чёрную весть о предстоящем походе к директору она встретила, как ничего не значащую просьбу соседки заглянуть на огонёк.
«Ничего не понимаю, – думал Сашка, поглощая остывший ужин и внимательно наблюдая за мечущейся по квартире мамой. – Какая муха её укусила? Вон даже накрасилась, хотя у неё выходной сегодня. Платье новое опять же надела…»
– Ты часы не трогал? Они не отстают? – Мама уже в сотый раз вскинула глаза на большие настенные часы, занимавшие почётное центральное место на оранжевой кухонной стене. Маме всегда нравились яркие краски. Особенно в кухне.
– Да в чём дело, мам? – не выдержал Сашка. – Что случилось? Почему ты такая? Ждёшь кого-то?
– Жду? – Мама запнулась и, быстро пригладив растрепавшиеся каштановые волосы, посмотрелась в зеркало. – Никого я не жду. Тебе показалось. Да и поздновато для визитов, ты не находишь? Уже одиннадцать, и кое-кому давно пора в постель. Балую я тебя, Саныч, ой балую!
– Тогда побалуй ещё чуть-чуть. – Сашка просительно улыбнулся. – Сейчас будет репортаж с чемпионата мира по кумитэ. Можно я посмотрю? Подумаешь, в двенадцать лягу! Завтра же всё равно выходной.
В любой другой день этот номер ни за что не прошёл бы. Выходной или не выходной, а мама Аля вопреки расхожему мнению о матерях-одиночках железной рукой держала штурвал семейного фрегата. Но сегодня… Чутьё подсказывало Сашке, что сегодня он может просить хоть супернавороченный айпад и не получить отказа.
Наблюдая одним глазом за тем, как здоровенный негр дубасит своего не менее здоровенного противника, другим Сашка умудрялся следить за мамой, бесцельно слонявшейся из комнаты в комнату. Так продолжалось довольно долго, пока она в бессчётный раз не взглянула на часы.
– Слава богу! – тихо пробормотала мама, думая, что сын целиком поглощён экранным мордобитием. – Уже двенадцать, а значит, ничего не случится…
И только Сашка собирался с невинным видом поинтересоваться, что же именно должно было случиться сегодня, как в прихожей заголосил дверной звонок. Вопрос замер на губах, едва Демидов-младший взглянул на побледневшую маму. Она стиснула руки на груди и, отлепившись от стены, как лунатик, двинулась к входной двери.
– Мам, что с тобой?! Может не открывать? – вырвалось у него.