Помпф ушел, и рыцари вздохнули свободнее.
– А наш барон, оказывается, презабавнейшая личность, – протянул Дарт. – Мне, наверно, следует лучше присматриваться к тем, с кем я сижу за круглым столом Совета.
– Баронет, я принц и являюсь членом Совета по праву так называемого наследника престола. Но если Помпф и Аркел – тайные советники, то какова ваша должность, как и должности остальных рыцарей? – глядя с иронией, спросил Илиар.
– Ответ не так уж и сложен, по крайней мере в отношении меня. Однажды пару лет назад после очередной драки в кабаке меня вызвал ваш отец. Честно говоря, я труханул в ожидании взбучки, но разговор шел о совершенно ином. Его величество сказал мне, что нуждается в присутствии свежего, как он выразился, не «покрытого ржавчиной» человека, умеющего принимать нестандартные решения. Так что должности особой у меня нет, но теоретически меня можно назвать советником-наблюдателем. В отношении других рыцарей-«молчальников» я, как и ты, не имею ни малейшего представления, хотя их присутствие, очевидно, с одной стороны, дань традиции, с другой – необходимая принадлежность любых советов. Ведь всегда есть люди, предпочитающие говорить, а есть те, которые предпочитают слушать, поддерживая или нет чужую точку зрения… А вообще, ну эту всю политику к лесным бесам, давай-ка лучше пить. Кстати, пора заказывать второй кувшин.
Знакомая служанка в сопровождении незнакомой миловидной девушки принесла вино и попросила разрешения сесть вместе со своей спутницей за их столик.
– Моя смена закончилась, и я могу позволить себе немного посидеть с забавными парнями вроде вас, – сказала она. – Меня зовут Ренад, а мою подругу – Лирея.
– Дил, – не колеблясь ни секунды, показал на себя Дарт, – Дол, – и показал на принца.
– Странные, однако, у вас имена, – с сомнением проговорила Ренад.
– Мы поэты, и наши имена должны быть простыми и запоминающимися. Мы всегда путешествуем вдвоем и, покидая какой-либо край, остаемся в памяти людей наподобие звона колокольчиков: «дил-дол», «дил-дол», – улыбнулся Дарт.
– Ну, уж если вы поэты, так сочините мне стишок, – вступила в разговор Лирея.
Принц усмехнулся и начал рукой отбивать ритм по столу.
Если бы я не был такой,
А просто был бы псом,
Я бы млел под твоей рукой,
От счастья виляя хвостом.
– Ах ты, мой песик, – засмеялась Лирея и погладила Илиара по голове.
– А вы, господин Дил, тоже умеете сочинять или читаете чужие стихи? – насмешливо спросила Ренад.
Дарт, иронически пародируя принца, тоже начал отстукивать ритм на столе, а потом замолк на несколько мгновений.
Нашел однажды раненую птицу
И пожалел, и рядом у окна
Я в клетку посадил её, в «темницу», —
Поправится и улетит она.
Но птица билась крыльями об прутья
И умерла, не выжив в заточении,
А я шептал себе упрямо: позабудь, я
Не виновен в обстоятельств тех стечений.
Принц уважительно склонил голову и зааплодировал. Лирея, делая вид, что внимательно разглядывает Дарта, произнесла:
– Господин поэт, ваше лицо кажется мне знакомым. Не вас ли пару месяцев назад побили в кабаке «Хочешь напиться – напейся» за передергивание в картах?
Баронет вздохнул.
– Во-первых, меня не побили. «Я подрался» и «меня побили» – это не совсем одно и то же. А во-вторых, не хотите ли вы, прекрасная леди, сказать, что я шулер?
Лирея потупила глаза.
– А как, по-вашему, называется человек, позволяющий себе жульничать в картах?
– Вы только посмотрите. И этой женщине благородный Дол только что посвятил четверостишие. Милая дама, шулер – это человек, который ради собственной выгоды обманным путем обыгрывает партнеров в карты. Чего нельзя сказать обо мне. Я обожаю играть, но однажды подсчитал, сколько я таким образом зарабатываю в месяц. И выяснилось, что ничего. Ноль. Я играю ради игры.
– Ну, тогда мы вообще ничего не понимаем, – и девушки в недоумении пожали плечами, а Илиар, соглашаясь с ними, закивал.