– А что ты хочешь? – отвечал я.
– А вот еще одну машинку.
Разве я мог отказать?
А дальше я загремел в армию. Не сильно много, но несколько месяцев все же послужил. В Израиле не как в России, все врачи до 50 лет должны на месяц в год уходить на сборы. Я несколько раз сходил, и мне надоело. Глупо и скучно. И я «закосил». Принес кучу бумажек, какой я больной, и меня списали. А еще, по-честному, мне не нравилось, что на сборах практически не было возможности выпить крови.
Но и за короткий срок я успел отличиться из-за особенностей характера. Я успел посидеть на гауптвахте. Один раз меня судили за то, что отказался явиться на сборы. Правда, отделался штрафом.
Как-то в очередной раз меня вызвали к восьми утра. А тупую военную систему я дано просек. Никого в это время там быть не могло. В израильской армии есть поговорка: как бы ты на службе не опаздывал, все равно будешь первым.
И я не торопился. Добираться до места мне было два часа. Я встал в девять, побрился, позавтракал и поехал. Явился где-то в начале первого. Как и предполагал, ничего не произошло. Мне просто сказали, на какую базу ехать, а те наивные, которые прибыли к восьми, лишь попросту прождали несколько часов.
В Израиле служба в армии, как можно догадаться, иная, чем в России. В России оружие держится под замком. А здесь каждый резервист тут же получает винтовку М-16 и четыре магазина. И дальше она должна и в прямом, и переносном смысле, как казенное имущество, висеть на шее. По уставу с ней нельзя расставаться, даже идя в туалет.
Я обычно служил во всяких «дырах» на границе с Египтом. На мирной границе. Первое, что я сделал, приехав на базу, это закинул пушку с магазинами под кровать. На следующий день кто-то старший меня по званию сделал замечание, почему я разгуливаю без оружия.
Я замялся. У меня в голове возникла пара вариантов ответа, как принято на американских экзаменах.
Нужно было выбрать правильный. Формально офицер был прав, поэтому можно было сказать:
– Виноват, забыл, сейчас возьму.
Но был вариант просто послать его на три буквы. Какой вариант, по-вашему, я выбрал? Правильно. Я послал буквы. Ответ оказался верным. Офицер ушел, даже не спросив адреса. Больше ко мне из-за пушки не приставали.
А через несколько дней вечером, когда я уже собирался спать, вдруг по громкоговорителю на всю базу раздается:
– Врачу и его команде срочно явиться к воротам базы. Там находится раненый солдат. Это – не учебная тревога.
Я, как и большинство подобных мне докторов, был командиром маленького подразделения со смешным для русского уха названием «хулия». В хулию входила военная машина «скорой помощи», а она помассивней гражданской, я, водитель и два санитара.
В принципе, врачи, как правило, на сборах обычно не напрягались. Так, их дергали по пустякам солдаты и солдатки. Но был кошмар, которого все боялись. А вдруг произойдет что-то действительно серьезное?
Кроме того, существовало еще одно требование. Базы типа моей находились в отдаленных пустынных местах, где медицинская помощь была недоступна, поэтому мы обслуживали и дорожные аварии.
А кошмаром это было не только потому, что любая человеческая беда это плохо, а потому, что врачей на базы посылали, не выясняя их медицинские специальности. Есть диплом и все. Представляете, что бы вы почувствовали, если б у вас, не дай бог, что-то случилось на дороге, а к вам бы приехал окулист.
Вот тут я и решил, что настал мой черед нахлебаться. Хорошо, я не успел раздеться и был в военной форме. Как ошпаренный, я выскочил из своего вагончика. Почти сразу подъехали и мои ребята. Я залез в машину и удивился. Вся команда была одета не так, как я. В принципе, я мог бы выскочить и в домашних тапочках, а те были в касках, бронежилетах и с автоматами. Как будто сейчас пойдем штурмовать Зимний дворец. В этот момент водитель, который был русским, мне вежливо и ненавязчиво говорит:
– Док! Ты хоть винтовку взял бы.
Ладно, думаю я, каску и бронежилет врачам просто не выдали, но нужно быть полным идиотом, чтобы думать, что можно одновременно лечить и отстреливаться.
– А на фига она мне? – по-русски ответил я ему.
Мы в течение считанных минут подъехали к воротам базы. Я спрыгнул и попал ногой в какую-то рытвину. Нога подвернулась, и те, кто испытывал подобные ощущения, знают, что это не очень приятно. Рядом с подъехавшей машиной стояли два офицера с какими-то бланками.
– Где раненый? – кривясь от боли, заорал я.
Те продолжали стоять с каменными лицами. Один диктовал другому, а тот в бланках ставил галочки.
– Машина приехала за 4 минуты. Галочка. Первым выпрыгнул доктор. Галочка. В военной форме. Галочка. В военных ботинках. Галочка. Без автомата. Нет галочки.