Глава 6.
– Собирайся, ты нам нужен, – провозгласила она из тьмы, открывшейся за дверью.
– А мне и собирать-то нечего,– я в нерешительности оглянулся.
– Тем лучше. Я посмотрел на своего друга. Он утирал скупую слезу.
– А его? – спросил я.
– А ты уверен, что тебя выпускают? – ехидно спросила кошка.
В глазах Вертиклюя появился животный страх. Он попытался мне что-то сказать.
– Не стоит, – прервала его Лира. – Его не на расщепление, – и спокойно добавила,– пока еще.
Дверь за нами захлопнулась, и я оставил маленького бунтаря в тесной камере ожидать исполнения своего приговора.
– Как вы смеете так поступать с заключенными!– взорвался я.– Ты посмотри, что вы с нами делаете!
– Остынь, – холодно бросила она. Но я не мог успокоиться.
– Слушай ты, мне плевать, что вы сейчас со мной сделаете, но знай, что я, так же как и Вертиклюй выступаю за право кактусов на самоопределение и за пересмотр всей вашей поганой системы, ясно? И я требую помиловать Вертиклюя!
Она расхохоталась. Представьте хохочущую черную кошку в темном тюремном коридоре. Не правда ли, воспринимается пугающе? Но ей, по-моему, действительно весело.
– Ты, что… решил, что…– она задыхалась от смеха,– ты действительно думаешь, что – Вертиклюй Вертиклюй XIII, наследник десятимиллиардного состояния ждет своей казни?
– Ну, а что же я должен думать, по-твоему?
– Да с жиру он бесится! Его мамаша умоляла нас заняться его воспитанием, а то ее сынок больно распоясался в последнее время. Пусть думает, что его хотят расщепить – быстрее успокоится.
– Ну и методы, – заметил я. Она меня не слушала.
– Это надо же придумать, право кактусов на самоопределение?! Ну, ты завернул!
– Но я думал, что он борец за права своего народа.
– Ха-ха-ха! Мы такие же люди, как и ты. Только более развитые.
– Да, конечно, как это я сразу не заметил?! Мы совершенно одинаковые, только у тебя мозгов больше.
– Иронизируешь ты зря. То, что я в образе ни о чём не говорит.
– Что значит 'в образе'?
– Мы можем принимать любые образы, но придерживаемся каких-то определенных.
– А почему не человеческих?
– Чтобы отличать таких как ты, от нормальных людей. «Нормальных людей»– весело звучит, да?!
– А мы не нормальные?
– Вы – низшая каста. Вы не способны на многое, что для нас не составляет труда, – продолжила она.– В силу своей ограниченности…
– Постой, это что получается, если я не могу прикинуться крокодилом, то я дегенерат, так что ли?
– Смысл не только в принятии образа. Это частность. Но если ты можешь моделировать свою внешность, облик, пренебречь некоторыми физическими законами, значит, ты можешь многое другое. И это делает тебя почти всемогущим.
– И что же ты можешь?
– А зачем тебе это знать?
– Ну, как… Я пройду курсы повышения квалификации…
– Никаких курсов ты не пройдешь,– резко отрезала она.– Ты «примитивный» и точка! Между прочим, – она лукаво стрельнула глазами, – я оказываю честь, что говорю с тобой.
– Можешь в задницу засунуть свою честь! Понятно? Она гоготнула.
– Ты точно как с Луны свалился. Да за одни эти слова, стоит мне пальцем шевельнуть, ты будешь гнить в тюрьме до конца своих дней.
– Да неизвестно, что лучше. Там сидеть или тебя слушать!
– Туда ты еще успеешь вернуться, – спокойно парировала она.
– А мне там было совсем неплохо. По крайней мере, Вертиклюй не такой баран как ты и Его Сиятельство.
– Если ты решил, таким образом, нас оскорбить, то у тебя это не получилось, – ехидная стерва пакостно ухмыльнулась.
– Это почему? – не понял я.
– Это своего рода комплимент, – она была явно довольна, чем раздражала меня еще больше, – именно этот образ моделирует наш президент. Так что, сравнение с ним, лично мне, приятно. Его Сиятельство, наверняка, также оценил бы это.
– Ты хочешь сказать, что ваш президент – баран? Она кивнула.
– Он моделирует именно этот образ.
– Что ж не свинью?
– Образ барана выражает мудрость.
– Серьезно? Мудрость. Очень интересно.
– Я не понимаю твоей иронии, – она покосилась на меня.
– Да так. А я то думал просто есть умные люди, а есть не очень.
– Хо! Это заблуждение, дорогой мой. Далеко не все люди могут совершенствоваться. И далеко не у всех людей существуют благородные потребности. Таким как мы нужны знания, накопленные цивилизацией, мы их используем, накапливаем и переосмысливаем. А такие как ты, в них даже не нуждаются. У вас иные потребности. Поэтому и появилась каста людей – тех человеческих существ, которые достойны носить это имя, – она недовольно посмотрела на меня. – Ты мне начинаешь надоедать.
– А я от тебя не отстану, – я придал своему лицу умный вид. – Если ты – высшая каста, то я, получается, самая низшая?
– Представь себе, да.
– А сколько всего каст?
– Три.
– Неужели есть кто-то тупее меня?
– Не надейся. Ты держишь пальму первенства.
– А если без оскорблений?
– Есть еще одна каста – «слуги».
– Такие сосискообразные? Она рассмеялась:
– В общем-то, да.
– Признаться, мне свой облик намного больше нравиться.
– Ты себе льстишь.
– Может быть, перестаем ругаться и продолжим урок?
– Валяй.
Глава 7.
– Почему именно кошка?
– Мы выбираем свой образ исходя из характера, положения, работы. Вертиклюй – кактус, потому что он бунтарь. Он хочет быть для всех неудобным, колючим…
– А ты, значит, такая мягкая кошечка. Ну, прямо любуйся и гладь.
– Не забывай, что у кошки есть когти.
– Хорошо, а Саблезубый почему такой красавец?
– Его Сиятельство?
– Да, да, его мать сиятельство!
– Потому что горилла – это власть, сила, уважение всех.
– Ты хочешь сказать, что он похож на гориллу?
– Как две капли воды, – простодушно ответила она. Теперь я посмеялся вволю.
– Да горилла, по сравнению с ним, маленькая беззащитная мышка!
– Не знаю, почему ты так говоришь, Его Сиятельство подчерпнул этот образ из очень достоверных источников.
– Странно только, что в эти источники не входил зоопарк.
– А что это такое?
– Ты не знаешь?
– Нет, – она, похоже, растерялась.
– У вас, что животные живут только на воле?
– Те, что остались, – конечно. Да их всего-то ничего. Насекомых – несколько десятков видов, а млекопитающих два – летучие мыши и панцирные крысы. Ну, крысу ты видел. При воспоминании о ней я передернулся и покрылся мурашками.
– Что, это всё???
– Да, больше животных на планете нет.
– Постой, а что же вы едите, уж не крыс ли?
– Нет, крыс мы не едим.
– Значит насекомых? – я поморщился.
– В каком-то смысле, мы не едим вовсе.
– Понятно, вегетарианцы.
– Разве я про растения не сказала?
– Нет.
– Растений осталось очень мало.
– А как же еда?
– Мы обходимся без неё.
– То есть, как?! – складывается такое ощущение, что Лира умеет врать так, как даже я не могу.
– Это трудно объяснить. Есть способ… не знаю, как проще сказать… мы заряжаемся энергией, что-то вроде того.
– Что???
– Да, да, все, что находится вокруг нас, – продолжала она, – даёт нам энергию. Солнце, воздух, вода, люди…
– Люди? Что, я тоже? – Вот ещё не хватало, чтобы они тянули из меня энергию.
– Да. Но не подумай, что мы такие ужасные вампиры, – она сделала страшные глаза, – я ведь тоже отдаю тебе часть своей энергии. Так что, боишься ты зря – то, что я у тебя взяла, я же тебе и верну.
– Может тебе ещё и спасибо сказать?
– Спасибо мне говорить не обязательно. Но посуди сам, так жить намного удобнее.
– Это чем же?
– Повышается жизнеспособность. Мы уже не зависим от еды или питья. В любых условиях мы выживем.
– Как можно жить без пищи, никак не пойму?
– Но ты ведь можешь.
– Я???
– Ты находишься здесь достаточно долго, но я ни разу не слышала, чтобы ты попросил хотя бы попить.