– Он поторопился.
– С чем?
– Открыть ей свои чувства.
– Так.
– По-моему ты ничего не понимаешь, – сказал я. – Какое бы умное лицо ты бы ни делала, это всё равно бесполезно.
– Перестань. Я пытаюсь понять. Я схватился за голову.
– Ну, в чём дело?
– Останови машину, – потребовал я.
– Зачем?
– Делай, что тебе говорят!
– Объясни для чего.
– Я покажу тебе, раз ты не понимаешь. Она замедлила скорость. Мы зависли в воздухе.
– Ну?
– Садись ко мне на колени. Она настороженно посмотрела на меня.
– Зачем?
– Лира, я тебе сейчас продемонстрирую то, что ты желаешь понять. Ты вроде минуту назад была согласна.
– Да я и сейчас не против. Показывай, только я на тебя не полезу.
– Но в этом весь смысл. Без этого никак.
– Ты это можешь рассказать кому угодно, но не мне. Здесь есть какой-то подвох.
– Лира, никакого подвоха. Я только покажу и всё. Давай!
– Нет. Ты задумал что-то мерзкое.
– Я? Тьфу ты! Ты же сама меня просишь.
– Я прошу объяснить.
– Ну, а если ты не понимаешь! Вот, я готов показать. Сама уж сделаешь выводы. Она заколебалась.
– Смотри сама, – я демонстративно стал смотреть в окно.
– Ладно, сколько это займёт времени? – деловито осведомилась она.
– У всех по-разному. Ну, в таких условиях минут десять, наверное.
– Много. Можно быстрее?
– Можно. Но лучше не торопиться.
– Давай всё-таки сэкономим время.
– Ладно, как скажешь. Давай я тебе помогу, – я протянул руки к ней. Она подалась ко мне, но внезапно остановилась.
– Постой.
– Что? – нахмурился я.
– То, что попытался сделать Вертиклюй, Меланде не понравилось. Даже вызвало её гнев.
– Ну…если бы она попробовала, ей возможно бы понравилось, – сказал я.
– Я, по-моему, начинаю понимать, – проговорила Лира.
– Ну, так… – я снова протянул к ней руки.
– У нас сейчас такая же ситуация. Ты явно этого хочешь, а я сомневаюсь.
– В любом случае, ты не пожалеешь.
– Вот-вот, Вертиклюй тоже настаивал, и в какой-то момент она восприняла это как насилие. Я посмотрел на неё.
– Всё! Я всё поняла, – она уселась за баранку и завела мотор. – Это действительно надо было проиграть. Спасибо, Лео, – она повернулась ко мне. – Что у тебя с лицом?
– Ничего, – я отвернулся.
– Если она восприняла это как насилие, – продолжала размышлять Лира, – то тогда понятно её поведение. И, в таком случае, она не допустит, чтобы такое же случилось с принцессой.
– Что Карен маленькая, что ли?
– Всё равно. Я сразу была против того, чтобы использовать этого юнца.
– Между прочим, если бы не он, нам сейчас нечего было бы обсуждать, – резонно заметил я.
– Зато, может быть, из-за этого эпизода тебя близко не подпустят к принцессе.
– Ну конечно! Меланда этот эпизод будет вспоминать до самой старости, как один из самых счастливых в её жизни.
– Брось!
– Я, в отличие от тебя, женщин лучше знаю. Вот увидишь, хуже от этого не будет. Зато будет, о чём поговорить с принцессой по приезду на Марс.
– Посмотрим, – она опустила аэромобиль на одной из фешенебельных улиц Гунбурга.
Глава 3.
За те два часа, что мы провели в многочисленных бутиках и лавках, мы поругались трижды. То, что нравилось мне, не нравилось ей. И наоборот. К концу этого безумного шоппинга у меня разболелась голова, и откровенно тошнило от тряпок. Заключив очередное перемирие, мы пришли к единому мнению, что купим только самое необходимое, а остальное приобретём на Марсе. Покупки мы переправили в отель, где я остановился. Какая красивая фраза: 'Отель, где я остановился'. Вы не находите?
Само собой разумеется, у вас возник вопрос, что носят там, где я сейчас нахожусь. Конечно, это интересует в первую очередь женщин. Они всегда ищут новые идеи, чтобы детально обдумать, как применить их в своих будущих нарядах, которые они всё равно не сошьют.
Оговорюсь сразу, я не специалист, поэтому мои наблюдения будут в чём-то дилетантскими и, конечно же, субъективными. Что можно сказать о моде землян (про марсиан мне пока сказать нечего)? Сразу бросаются в глаза кастовые различия в одежде. Наиболее разнообразно и красиво одеваются представители касты людей. Что вполне естественно, учитывая сложившиеся отношения в обществе.
Их одежда яркая. При этом цвета только натуральные, никаких кислотных оттенков. Говорить о покрое одежды бессмысленно, поскольку все одеты по-разному. Но я заметил некоторые особенности. Одежда очень функциональная. Ничего лишнего. Украшений минимум. И мужчины и женщины носят одежду, плотно облегающую фигуру. Кстати, я ни разу не встретил женщин на каблуках.
Представители касты слуг одеваются нарочито неброско. В ходу чёрные и серые тона. Покрой одежды классический. А вот про третью касту даже сказать нечего. Дело в том, что празднества ещё не закончены и большинство людей ходит без образов. Поэтому лично мне очень трудно отличать людей от примитивных.
Да и, как мне показалось, последних на улицах было очень мало. Если вообще были. У меня возникли подозрения, что все они живут в гетто. Но это только предположения.
Так что, уважаемые господа фантасты, никаких платиновых комбинезонов или наоборот балахонов я не заметил. А уж тем более наверченных нарядов в духе Haute Couture. Например, Лира сейчас одета в розовый брючный костюм, без единой молнии и пуговицы, что вызвало мучительные раздумья о том, как всё это снимается.
Её длинные волосы собраны на макушке прозрачной сеточкой, отчего Лира кажется выше ростом. В уши вдеты небольшие золотые серёжки, завитые улиткой. На открытую шею надето тонкое золотое кольцо. От неё исходит лёгкий аромат цветка апельсина. Немудрено, что даже здесь, в местах, лишённых секса, она пользуется успехом.
Мы помирились и беззаботно болтаем о том, о сём. На улице солнечный день, на небе ни облачка. Здания ослепительно сверкают отражением солнца, а над горизонтом зависла прозрачная бело-голубая, тающая как льдинка, Луна. Мы приближаемся к Зданию правительства, и всё пока идёт хорошо.
Глава 4.
Вчера я видел его только с одной стороны. Ночью же мне его некогда было разглядывать. Тогда оно показалось мне мрачным черным строением, пронизанным черными ходами, словно яблоко, проеденное червями. Сплошной монолит с небольшим количеством окон. Теперь же, когда мы днем, при свете солнца, облетели его почти вокруг, оно предстало передо мной совсем другим.
Во-первых, его форма оказалась намного сложнее. Да, конечно основная его часть – это гигантский, вбирающий в себя свет, куб. Очевидно зодчий, тот самый Гунн, оказавшийся к тому же святым, страдал нешуточной гигантоманией. Произведение его было воистину огромно. И загадочно.
На его гранях нельзя было различить ни одного окна. Они были заметны только вблизи. Куб был матово-черным. В нем даже солнце не отражалось. Немудрено, что с первого раза Дом правительства вызвал у меня такие эмоции. Но я не видел другого.
Словно ожерелье куб обрамлялся снизу сказочно красивым городом с башнями и шпилями, кажущимся с первого взгляда беспорядочным нагромождением зданий, но по мере приближения, вырастающим в изысканный ансамбль. Изящность, с которой были построены эти здания, вызывала восторг.
И какова же была моя радость, когда Лира направила аэромобиль не к одному из углублений в кубе, а к небольшой башенке в городке. Как, оказалось, там находился отель, где располагался мой номер. Машину мы оставили в гараже, вызвали дверь и поднялись ко мне.
Меня снова потянуло на воздух. Я вышел на балкон и стал любоваться панорамой города. На этот раз Гунбург показался мне не таким однообразным, совсем даже наоборот. Было видно, что архитекторы изо всех сил пытались избежать однообразия.
– Да, – признался я, – красивый город. Ко мне подошла Лира.