– Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее, – попросил я.
– Так ведь это общеизвестные вещи. До колонизации Марса, в условиях жуткого перенаселения, вопрос о будущем цивилизации был очень актуален. Если ты изучал древнюю историю, то наверняка помнишь, что к тому моменту цивилизация достигла такого уровня развития, когда общество чётко расслоилось на три группы. Первая группа пользовалась всеми благами цивилизации и ресурсами планеты. Эти люди имели доступ к любой информации, потребляли качественные продукты, имели возможность развивать свою личность. Естественно, таких было меньшинство. Вторая группа – это те, кто имел ограниченный доступ к благам. Зато эти люди создавали эти самые блага. И обслуживали первых. Их было заметно больше. Но даже вместе эти две группы по численности были меньше, чем остальное население планеты, которое кое-как сводило концы с концами и, в сущности, цивилизацию не интересовало. Они были не глупее чем первые или вторые, нет. Просто в силу того, что цивилизация создала эффективные технологии, живая рабочая сила была далеко не всегда востребована. Поэтому миллиарды людей стали никому не нужными. Многие из них были бы рады попасть хотя бы во вторую категорию, только мест не было. Естественно, такая ситуация ничем хорошим завершиться не могла. И решение Кукуйонена о колонизации Марса пришлось как нельзя кстати. Его заслуги в снятии этого опасного напряжения неоспоримы. Но главное, он подарил этим лишним людям надежду и право на собственный дом. У человечества в тот момент появилась глобальная идея – Второй Дом. Начавшаяся колонизация Марса стала сдерживающим фактором. Конфликтов в то время на земле почти не было.
Не знаю, каким был Джос рассказчиком, но я с удовольствием его слушал. И главное, понимал.
– Но, к сожалению, даже самую блестящую идею можно загубить, – продолжил он. – После смерти Кукуйонена, программу по колонизации Марса потихоньку начали сворачивать. А к моменту появления Гунна и Йорина ничего, кроме накопившегося напряжения между планетами от этой программы не осталось. А когда на эту ситуацию наложились религиозные разногласия, пожар войны было не остановить.
– А у Йорина были другие взгляды на веру?
– Различия были принципиальными. Йорин, в отличие от своего оппонента, говорил, что основная задача человека и человечества понять своё предназначение в этом мире, какая роль уготована нам.
– Короче, в чём смысл жизни, – уточнил я.
– Да, – кивнул Джос. – И Йорин считал, что человеческая чувственность – это огромный дар, которым мы не знаем, как распорядиться.
– Возможно, – согласился я.
– Соответственно Йорин относился к Природе. Для него человек – был неделимой частью окружающего мира.
– Ясно. Полнейший антагонизм, – заключил я.
– Да, – согласился он.
Глава 11.
Джос покинул меня на время. Он разговаривал со своими людьми, я слышал его голос через перегородку, но не мог разобрать слов.
Я провёл языком по зубам. Из дёсен всё ещё сочилась кровь. Хорошо, хоть ни один зуб не сломали – больше всего боюсь остаться без зубов. И глаза с трудом закрываются – синяки набухли, мешают. И спину ломит, хоть плачь. Эх, энергии бы сейчас или коньяку.
Я был безмерно рад тому, что здесь меня не будут бить. Мне был откровенно симпатичен Джос. Не знаю, чем он занимается и какой у него интерес, но, как мне показалось, он из той породы людей, на которых можно положиться. Конечно, он в какой-то мере идеализирует соседнюю планету, но, в конце концов, это его право. Каждый из нас страдает этим в какой-то мере. Только объект идеализации у каждого свой. Он вернулся.
– Всё в порядке? – спросил я. Он сел за стол.
– Да. Знаешь, что пришло мне в голову?
– Нет. Он улыбнулся.
– Нам стирают память о деторождении.
– Я в курсе.
– А вам нет.
– А нам нет…– я растерялся. К чему он клонит?
– С одной стороны вполне естественно, что на вас это не должно распространяться. Но в таком случае, система должна не давать контактировать землянам и марсианам, чтобы такого не случилось.
– Я не понимаю, что ты хочешь сказать? – признался я.
– Я просто рассуждаю. Вы знаете то, что нам знать нельзя.
– Так, – я следил за его мыслью.
– Обычные марсиане и обычные земляне друг с другом не контактируют. А работники дипслужб вынуждены это делать. Это неизбежно. Пока ещё я не понял, к чему он ведёт, но с этим согласился.
– Возможно, дипломатическим работникам чаще стирают память, – предположил он.
– Может быть, я не знаю, – ответил я. Он подался вперёд.
– Даже если это так, я не дипломатический работник. Мне память никто не сотрёт.
– Что ты хочешь?
– Ты должен рассказать мне об этом.
– Ах, вот ты о чём! – наконец сообразил я. – А зачем тебе? Без практического применения, эти знания бесполезны… точнее, они принесут тебе страдания…
– Страдания? – он серьёзно посмотрел на меня. – Я готов даже к этому.
– Джос, от этих знаний не будет никакого проку. Вот если бы мы были на Марсе, тогда мне было бы проще. Я бы научил тебя… ну, не я…короче, мы бы разобрались. Он откинулся на спинку кресла.
– А если я прибуду на Марс?.. Ты исполнишь это обещание?
– Это я могу гарантировать, – сказал я.
– Я запомню твои слова.
– Джос, после того, что ты сделал для меня, я с удовольствием тебе помогу. А ты что, так хочешь завести детей?
– Я хочу понимания.
– Ты его получишь, – заверил его я.
– Договорились. Открылась дверь.
– Джос, – позвал один из его людей, – они уже в новостях.
– Так быстро? – он вскочил с кресла, – Пойдём, – он махнул мне рукой.
Мы выбежали в раздевалку. Вокруг прозрачного экрана столпились соратники Джоса. Мы подошли к экрану.
– …преступную группировку, занимающуюся торговлей человеческими органами, – на экране показали размытые кадры оперативной съёмки. Мои недавние знакомые стояли в живописных позах, положив руки на капот полицейской машины.
– Это Лессинг? – указал один из зрителей.
– Ага, похоже, – подтвердил второй.
– Го, мы все будем по тебе скучать, – мечтательно произнёс Джос.
– Их же сразу казнят, – то ли спросил, то ли констатировал первый.
– Если взяли с товаром, да, – кивнул Джос. – Сегодня же.
– Допрыгались, – сказал кто-то.
– Ой, смотрите, – я показал на экран, – я его знаю. – Перед камерой мелькнуло лицо доктора Лохени. – Мир тесен.
– Кто это? – спросил Джос.
– Доктор. Он мне вчера ногу чинил на одном мероприятии.
– Жадность их сгубила, – сказал он.
– А не ты? – улыбнулся я.
– Что ты! У нас отлично работает полиция, – с улыбкой ответил он.
– Небось, деньги были фальшивые? – спросил я.
– Меченые, – раздался голос сзади.
Все обернулись. С лестницы спускался Яхти – тот человек, который поймал меня.
– Какой ужас! – всплеснул руками Джос. – И что было дальше?
– А вот об этом давай поговорим у тебя, – сказал Яхти.
– Давай, – Джос открыл дверь в свой кабинет, и Яхти пролез туда.
– Мне здесь подождать? – спросил я.
Джос кивнул. Но не успел он закрыть дверь, как люди вокруг меня забегали. Дверь кабинета снова открылась, и Джос закричал мне:
– Живо сюда!
Я метнулся к нему. Краем глаза успел разглядеть, что в руках его людей появилось оружие. Лессинг Го не остался в долгу, бывают же такие мстительные люди! Джос схватил меня за рукав и буквально втащил в кабинет, где деловитый Яхти уже откидывал крышку стола.
– Мы что, будем отстреливаться? – с ужасом спросил я Джоса. Он не ответил, закрывая замки на двери. Я сам нашёл ответ, увидев, как Яхти спускается по лестнице, не выказывая на своём лице и тени замешательства.
– Быстрее! – Джос подтолкнул меня к чудо-столу, который, как в сказке про Алису, превратился в лаз, ведущий в подземную страну.